Узор был сложным; большинство вышивальщиц трудясь над ним не смогло бы уделять внимание ничему другому.

— Ваша светлость, я признателен вам за аудиенцию в такое время, ‑ наконец сказал Касам. ‑ Мои глубочайшие поздравления с вашим выздоровлением, о котором так молил...

Герцог снова поднял ладонь:

— Избавь меня от своих поздравлений и молитв. Если тебя беспокоит убийство твоего брата, почему ты не направил их миледи провосту? Расследование ведёт она, а не я.

— Но ваша светлость же понимает, как устроен мир, ‑ ответил Касам. ‑ Слуга всегда работает лучше под тщательным присмотром господина. Я желал увериться, что ваша светлость и впрямь присматривает за миледи провостом и её стражей. Известно, что ваша светлость не… сторонник Дома Рокат.

Герцог облокотился на кресло и сложил ладони вместе.

— Поговорим начистоту, ‑ произнёс он ледяным голосом. Волосы на затылке Сэндри зашевелились. Ведрис вдруг стал выглядеть — и ощущаться — чрезвычайно опасным. ‑ Я позволил твоему дому вести здесь дела при определённых условиях. Воровство и убийство, к которым вы прибегаете, не должны были происходить в Эмелане, иначе вас бы больше не пустили в мои владения, а я бы нашёл другой способ приобретения мирры. Не так ли?

Касам поклонился. Теперь он не только потел, но и мелко дрожал.

— С моей точки зрения, методы, используемые вами вне моих границ, проникли внутрь. Что же сотворили Рокаты, из-за чего твоего брата так жестоко убили? И если ты думаешь ответить тем же, то ты и твои люди отплывут отсюда первым же кораблём.

— Нет, ваша светлость, пожалуйста! Мы ничем не вызвали это, ничем!

— Мне с трудом это верится, ‑ протянул Эрдоган.

Касам бросил на него отчаянный взгляд, затем упал перед герцогом на колени:

— Пожалуйста, вы должны нам помочь! Мы ничего не сделали в Эмелане, клянусь честью моей матери! Ди́хануры — животные, и мой бедный брат — тому доказательство…

— Так вот в чём дело. Вставай, ‑ сердито сказал герцог. ‑ Не пресмыкайся. ‑ Он бросил взгляд на барона, тот позвонил в колокольчик.

Сэндри отложила свою вышивку и поставила Рокату кресло. Тот с трудом поднялся на ноги и, плача, осел в кресле. Она посмотрела на него, затем взяла носовой платок из его пальцев.

— Шёлк вообще-то плохо подходит для платков, ‑ сказала она ему. ‑ Он дорогой и здорово смотрится, но очень плохо впитывает влагу. ‑ Она дала ему свой собственный платок, а шёлковый положила сушиться на спинку кресла. Касам закатил на неё покрасневшие от слёз и страха глаза и уткнулся в новый носовой платок.

Тихо подошедшая служанка принесла бокалы, бутылку вина и бутылку гранатового сока. Сэндри налила мужчинам вина, раздала бокалы, затем налила себе соку. Маги быстро уясняли, что любые наркотики или алкоголь необычным образом влияли на их способности — иногда благоприятным, но чаще — плохим. Она не думала, что если бы все нити в комнате пришли в движение, Касаму Рокату это бы понравилось.

Несколько глотков вина, похоже, успокоили купца:

— Благодарю, ваша светлость, ‑ прошептал он.

— Мне не нужна благодарность. Ты подозреваешь, что здесь замешаны ваши соперники Дихануры?

Касам кивнул:

— Я точно знаю.

— И донёс ли ты эту информацию до миледи провоста?

Касам покачал головой.

— Почему? ‑ спросил герцог.

Касам ответил, не поднимая глаз:

— Миледи, она… она не имеет власти, в купеческом мире, не понимает нас, и не сочувствует нам.

— Его светлость прекрасно это знал, когда попросил её занять этот пост, ‑ язвительно бросил Эрдоган.

Сэндри, вернувшаяся к вышивке, смотрела как заворожённая. Она решила, что барон и герцог проделывали это неоднократно. Она знала своего двоюродного деда; если барон отпускал в таких ситуациях едкие замечания, то только потому, что так хотел герцог.

«Они размешивают котёл и смотрят, не всплывёт ли что», ‑ подумала она.

— Провост полагает, что дело не в бизнесе, когда убийство совершено таким насильственным способом, ‑ объяснил Касам, глядя на бокал в своих руках. ‑ Она ожидает найти обиженного мужа, любовника или безумца. ‑ Он вновь начал дрожать. ‑ Она не понимает Дихануров. Они бессердечны, практически животные…

— Ты это уже говорил, ‑ перебил его барон. ‑ Поведай нам что-нибудь новое.

Теперь Касам поднял взгляд. Его кожа блестела от пота.

— Мы — конкуренты. Они торгуют ладаном и также алкают нашей монополии на мирру, жадные свиньи. И каким-то образом они узнали, они обнаружили… ‑ он осушил свой бокал и поставил его на стол, едва не уронив — настолько сильно дрожали его руки. ‑ Сегодня я получил известие о том, что они взяли верх. В Бихане, в Джанале. Мой… мой отец мёртв, моя мать, их родители, мои сёстры, их мужья… ‑ он уронил лицо в ладони.

— Ты полагаешь, что убийство твоего брата — часть всего этого, ‑ Герцог Ведрис произнёс это как утверждение, а не вопрос.

Касам опустил руки.

— Они собираются стереть наш дом с лица земли. В Бихане, в Джанале им это удалось. Теперь они послали убийц сюда. Мой брат Джамар был первым — они не остановятся, пока не убьют каждого Роката в Эмелане.

Герцог встал; барон и Касам сделали то же самое. Сэндри начала вставать, но герцог покачал головой.

— Я им не позволю устроить здесь массовую резню, ‑ сказал Ведрис Касаму. ‑ Расскажи всё это миледи провосту и её ястребам — им это пригодится. Удерживая эту информацию, ты, возможно, затруднил их поиски, и подумай об остальных твоих родственниках в Эмелане — им потребуется защита.

— Не сбивайтесь в кучу в одном здании, ‑ сказал Эрдоган. ‑ Не облегчайте им задачу.

Касам кивнул. Эмоции совсем его выжали; Сэндри не могла понять, спал ли он вообще прошлой ночью.

— Мне вот что интересно, ‑ заметил герцог, приняв ленивую позу. ‑ Сказали ли тебе, в каком виде нашли твоего брата?

Купец кивнул, снова вытерев лицо.

— Убийцы редко останавливаются для того, чтобы привести результаты своей работы в должный вид. То, в каком виде всё было оставлено, указывает на… ‑ Ведрис сделал паузу, пытаясь найти верное слово, и всё это время его взгляд не сходил с поникшего Касама, ‑ …указывает на послание. В частности — выставление на показ головы твоего брата. Я прав? Это замышлялось как послание?

— Это указание на то… что было совершено, ‑ прошептал Касам. ‑ Мой брат был несдержан в Джанале. Кто-то из Дихануров протолкнулся вперёд нашего двоюродного деда, когда они с Джамаром входили в храм Тирпу. Оскорбление было отмщено на Палаке Дихануре, их патриархе. Тогда мой брат показал всему городу, что именно случается с теми, кто не проявлял должного уважения к старейшинам Дома Рокат.

— Он выставил голову напоказ… ? ‑ подтолкнул его барон.

— На городских стенах. Над южными воротами, на всеобщее обозрение.

— Неудивительно, что они в ярости, ‑ с отвращением проворчал Барон Эрдоган.

Касам покачал головой и посмотрел на герцога.

— Вы поможете? Пожалуйста, я не… Мои братья, дяди, отец, все они пролили кровь, защищая наш