Я свернулся калачиком в углу, чтобы проспаться от курева. Я уже засыпал, когда услышал – как будто где-то вдалеке – тихий протяжный свист, оборвавшийся на резкой высокой ноте. Я и внимания не обратил – клевал носом, хотя Джонни незачем было так свистеть. Он сидел на ступеньках возле задней двери и пытался читать «Унесенных ветром». Я уж было решил даже, что весь мир мне приснился, а на самом деле его и не было, были только бутерброды с колбасой, гражданская война, старая церковь и туман в долине. Мне казалось, будто я всегда жил в церкви, или, может, жил во время гражданской войны, а потом каким-то образом перенесся в эту церковь. Это, чтоб вы понимали, до чего у меня безумное воображение. Кто-то потыкал меня ногой под ребра.

– Ох, ничего себе, – раздался грубый, но знакомый голос, – да с такими волосами его и не узнать.

Я перевернулся, сел, зевая и потирая глаза. И вдруг заморгал:

– Далли! Привет!

– Привет, Понибой! – он рассмеялся, глядя на меня сверху вниз. – Или тебя Спящей Красавицей теперь звать?

Вот уж не думал, что когда-нибудь обрадуюсь Далли Уинстону, но сейчас Далли значил для меня только одно – контакт с внешним миром. И мир этот вдруг стал живым и осязаемым.

– Как Газ? Копы нас ищут? А Дэрри в порядке? А ребята знают, где мы? Что…

– Притормози-ка, парень, – перебил меня Далли. – Я на все разом не могу отвечать. А вы не хотите ли сначала чего-нибудь поесть? Я не завтракал и умираю с голоду.

– Это ты-то умираешь с голоду? – от возмущения у Джонни даже голос начал срываться.

Я сразу колбасу вспомнил.

– А нам можно уже отсюда? – нетерпеливо спросил я.

– Ага. – Далли похлопал себя по карману, но сигарет там не оказалось. – Есть раковые палочки, Джонни-кекс?

Джонни кинул ему пачку.

– Фараоны вас тут искать не станут, – сказал Далли закуривая. – Они думают, вы в Техас подались. Я у Бака «Ти-Бёрд» одолжил, оставил его внизу, возле дороги. Черт, ребятки, вы тут ели хоть что-нибудь?

Джонни удивился:

– Ну да. А с чего ты взял, что мы ничего не ели?

Далли покачал головой.

– Вы оба бледные, и оба исхудали. На солнышко потом почаще выходите. А то кажется, будто вас тут пытали.

Я открыл было рот, чтоб сказать: «На себя посмотри!», но решил не связываться. Далли не помешало бы побриться – подбородок у него зарос белесой щетиной, – и казалось, что это он всю неделю спал не раздеваясь, а не мы. Я знал, что иногда он мог месяцами не бриться. Но с Далли Уинстоном умничать не стоило – себе дороже.

– Кстати, Понибой, – он вытащил из заднего кармана листок бумаги, – тебе письмо.

– Письмо? От кого?

– Ну конечно, от президента, балбес. От Газа.

– От Газа? – растерянно переспросил я. – Но откуда он знает?..

– Пару дней назад он зашел за чем-то к Баку и нашел твою фуфайку. Я ему сказал, что не знаю, где ты, но он мне не поверил. Дал мне письмо и еще ползарплаты своей, сказал, чтоб я тебе отдал. Эх, парень, видел бы ты Дэрри. Вот кому тяжело приходится…

Но я уже не слушал его. Я привалился к стене и начал читать:

Правописание у него, конечно, хромает, подумал я, прочитав письмо раза три или четыре.

– А зачем тебя в полицию потащили? – спросил я Далли.

– Прикинь, пацан, – оскалился он во весь рот, – меня все ребята в участке уже знают. Как чего случается, так меня обязательно в полицию тащат. Ну и пока я там сидел, то случайно как бы обмолвился, что вы в Техас рванули. Там они вас и ищут.

Он затянулся сигаретой и добродушно ругнулся – мол, жаль, что не «Кул». Джонни с восхищением его слушал.

– Вот ты умеешь ругаться, Далли.

– Эт точно, – искренне согласился Далли, который очень гордился своим словарным запасом. – Но вы, малыши, не вздумайте у меня плохому учиться.

Он грубовато потрепал меня по голове.

– Дружок, ты как волосы отрезал, и сам на себя стал не похож. Вот у тебя кейфовые волосы были. У вас с Газом были самые крутяцкие волосы в городе.

– Знаю, – кисло отозвался я. – Выгляжу я паршиво, не напоминай лишний раз.

– Так вы есть-то хотите или нет?

Мы с Джонни вскочили.

– Еще как!

– Эх, – мечтательно сказал Джонни, – здорово будет снова в машине проехаться.

– Ну тогда, – протянул Далли, – уж я вас прокачу будь здоров.

Далли всегда ездил очень быстро, как будто ему и наплевать было, доедет ли он, куда собирался, или нет, и поэтому по пыльной красной дороге мы летели со скоростью восемьдесят пять миль в час. Я сам люблю быструю езду, а Джонни, тот и вовсе гонки обожал, но мы с ним оба, конечно, позеленели, когда Далли на полном ходу стал заворачивать на двух колесах под визг тормозов. А может, это все потому, что мы в машине давно не ездили.

Мы заехали в «Дэйри Квин»[6], и я первым делом заказал себе пепси. Сэндвичи барбекю и банановые сплиты мы с Джонни глотали почти не жуя.

– Господи, – поразился Даллас, глядя, как мы все заглатываем, – да никто у вас еду не отнимет. У меня еще куча денег. Вы полегче там, а то наблюете на меня потом еще. Надо же, а я-то думал, что я голодный!

Джонни только стал жевать еще быстрее. А я стал есть помедленнее, только когда у меня голова разболелась.

– И вот еще что, – сказал Далли, доедая третий по счету гамбургер. – У нас с вобами теперь по всему городу идет самая настоящая война. У того парня, что вы убили, дружки везде были, поэтому теперь или они, или мы. По одному ходить вообще нельзя. Я теперь пушку с собой ношу…

– Далли, – испуганно сказал я, – из пушки же можно человека убить!

– Ножом-то их тоже убить можно, верно? – огрызнулся Далли.