плыл запах кофе, звонили телефоны, трещали клавиатуры. Откуда только все эти люди успели появиться за те несколько секунд, что он провел у отца? Может быть, прежняя пустота ему только снилась?

Рядом со своим бывшим кабинетом, где вовсю шел ремонт, Влад заметил симпатичную девицу. Судя по ее вспыхнувшим щекам – у него с ней когда-то что-то было. Он не особо запоминал одноразовых любовниц, но, кажется, уловил в ней что-то знакомое, однако имя в голове отказывалось всплывать наотрез.

– Что здесь будет? – спросил он, остановившись рядом с распахнутой дверью, через которую было видно полностью раскрашенные стены с облаками и радугами на них.

– Юлиан Владимирович решил сделать корпоративный детский сад, – залепетала девица. – Ты же… Вы же знаете: у него родились дети, так вот он хочет, чтобы им было интересно приходить к нему в гости, играть тут, кушать, спать…

– Ясно.

Влад развернулся и ушел из «Лагиана». Надеясь, что навсегда.

Он еще некоторое время сидел в машине, снова тупо глядя на переливающиеся кольца на руле. Было уже не больно, но как-то… обидно, что ли? В его детстве отец скидывал бремя общения с любимым сыном на всех подряд: маму, своих многочисленных жен, не менее многочисленных любовниц и секретарей обоих полов.

Иногда Влад часами играл золотыми «паркерами» за секретарским столом в пустой приемной, назначая их гусарским отрядом, пока за дверью начальственного кабинета заключались многомиллионные сделки. Никому и в голову не приходило, что ребенку для игр нужно что-то еще кроме подарков от партнеров и сувенирки. А тут – стены с облаками, мебель… Надо же.

Он думал, что уже пережил отречение отца, а нет – все еще кололо.

И раздражало, добавляя мотивации к его решению добиться успеха. Если поначалу он планировал лишь ненадолго собрать «дрим-тим» рекламщиков, нагнуть их чертов фестиваль и на пике триумфа свалить, то теперь задумался о других вариантах.

Большую часть украденных из «Лагиана» денег отец успел перехватить. Но Влад наращивал масштабы аферы постепенно, и другая часть, хоть и меньшая, осела на офшорных счетах, к которым он пока не имел доступа. Вот ими он и займется, когда проект закончится. Потом соберет реальное рекламное агентство – с офисом и постоянными сотрудниками. Пусть и не такими звездными, как те, кого он рекрутировал под залог прошлых услуг и обещаний.

Было бы красиво победить отца на его собственном поле, создав конкурирующий фармацевтический завод, но тут Влад осознавал свои пределы. Если это и возможно, то не быстро. А душа требовала реванша как можно скорее. Вызов бодрил: все или ничего!

Кстати, о «ничего».

С момента возвращения он жил на кредитку матери в одной из принадлежащих ей квартир. Воспринимал это спокойно: когда в семье у обоих родителей немалый доход, нет нужды заставлять единственного ребенка работать курьером и снимать койку в общежитии.

Но сейчас он чувствовал, что использование материнских ресурсов даже в таких мелочах, как жилье и еда, не по условиям их договора с Хель.

Без родительского бабла – так полностью без.

Поэтому Влад достал телефон и удалил с него привязанные данные корпоративной платиновой кредитки. Вздохнул, прощаясь с дорогими отелями и роскошными девочками в них. Ну ничего, еще нагуляется на свои. Завелся и выехал на Ленинский, обдумывая дальнейшие планы.

Нужно было забрать вещи из квартиры и прикинуть, кто может ему помочь с жильем. На личном счету еще оставались какие-то свои деньги, но на месяц в отеле их уже не хватит. Хорошо бы… на привычный ему уровень комфорта с нормальной едой и ресторанами наскреблось. Снимать халупу на окраине совершенно не тянуло, поэтому он задумчиво хмыкнул, выворачивая на Вавилова и завидев знакомую высотку.

А… почему бы и нет?

Код от ворот был прежним, как и код от подъезда. Влад кивнул знакомому консьержу, который так и не сменился за два с лишним года, и без препятствий поднялся на нужный этаж. Здесь он жил до своего изгнания, возможно, тут даже остались его вещи. Если она их не выкинула.

Влад вдавил кнопку звонка.

– Привет, Снежан, – сказал он блондинке в коротеньком шелковом халате, открывшей дверь. – Я пока у тебя поживу. Ты же не против? Между прошлым и будущим. Влад

Как Влад и думал, бывшая подельница при виде него изменилась в лице. Вместо ожидаемого шока и удивления он увидел… обреченность и тоску.

– Надо понимать, ты уже слышала, что я вернулся? – хмыкнул он, проходя в спальню, не снимая ботинок.

Распахнул шкаф – его рубашки и костюмы были на месте. Висели как ни в чем ни бывало. В выдвижных ящиках обнаружилось белье, носки и даже несколько не самых ценных часов, которые он оставил, унося ноги от родительского гнева. Снежана как будто вообще не притрагивалась к его вещам. Рубашки были бесполезны, а вот в старые костюмы он еще влезал, хотя в плечах они потрескивали: за время волонтерства он всерьез подкачался.

– Слышала. – Снежана стояла в дверях, сложив руки на груди, кажется, она была ему не особо рада. – Что значит – поживешь?

– Ну… – Влад остановился, задумался. – Давай так. Деньги я тебе тогда перевел?

– Часть денег.

– Все, что заработала. Так уж вышло, что это – наша единственная добыча. Придется делиться, девочка моя.

Снежана мгновенно подобралась и из испуганной девчонки превратилась в привычную стерву.

– Перебьешься! – выплюнула она. – Уматывай. Меня тогда твой отец чуть наизнанку не вывернул, допросы были как в гестапо!

– Ты знала все риски… – Влад отодвинул ее плечом и прошел в ванную. Тут, слава богу, его хлама не было. Если бы она оставила на память зубную щетку, то он бы испугался, пожалуй. Использовать влюбленных дурочек не так приятно, как кажется. Куда лучше сотрудничать с такими же циничными тварями, как он сам.

– Ты говорил: почти нет шансов, что отец все узнает!

– И ты поверила? – Он повернулся к ней, заломив бровь и криво усмехнувшись. – Прав был папа: дура ты феерическая.

– Влад… – Она хлопнула ресницами и снова сменила тактику, надув и так пухлые капризные губы. – Ну что тебе надо от меня?..

– Денег.

– Не отдам. Не будешь же ты силой отбирать у слабой девушки… – Она сделала к нему шаг, положила ладонь на грудь и посмотрела снизу вверх широко распахнутыми глазами. Быстрое дыхание, приоткрытый рот, покорность – ни один мужик перед таким видом не устоит. Вот и руки Влада привычно скользнули на ее талию. В делано наивных глазках мелькнул торжествующий огонек.

– Отбирать, конечно, не буду… – проговорил он в подставленные пухлые губы. – Но в счет