С приближением колонны полугусеничных бронемашин, натиск легионеров начал слабеть. Причиной того стало еще и появление в воздухе двух «Гарвардов» и двух «Мустангов», посланных на выручку окруженным командующим ВВС, что создало у противника ощущение начала крупной атаки силами механизированной колонны и авиации.

В 03.00 колонна начала обратное движение. Раненых положили на пол в кузовах, а всем остальным приходилось сидеть на бортах, превращая себя таким образом в отличную мишень для неприятеля. К тому времени легионеры в Хирбет-Суфине получили подкрепления. Когда колонна проезжала мимо, то подверглась обстрелу из пулеметов и противотанкового оружия. В результате, список наших потерь увеличился на пять убитых и двадцать раненых.

Но на этом боевые действия не закончились. Когда колонна миновала зону обстрела и собралась в переднем дворе взорванного форта, обнаружилась пропажа одной машины. Она вышла из строя и осталась во рву поблизости от позиций легионеров в Хирбет-Суфине. Четыре полугусеничных бронемашины вернулись на помощь своим. В конце концов ее удалось вытащить и взять на буксир, однако делать это пришлось с включенными фарами под огнем противника. Там погибло еще двое.

С первыми проблесками рассвета бои закончились. Тела двух убитых под Суфином военнослужащих увезти не удалось.

Наши войска находились в Израиле, и я смог отменить приказ о подготовке к вводу в сражение деблокировочных сил, состоявших из двух танковых эскадронов[28], одного пехотного батальона и самолетов-истребителей. Если бы нам не удалось выручить окруженную часть ночью, им пришлось бы пробиться ей на выручку днем.

В начале вечера я приехал на КП командующего операцией, находившийся на возвышенности напротив форта в Калькилии. Когда же положение наше стало ухудшаться, я вернулся в генштаб. Новости о ситуации, в которой оказалось блокировочное подразделение, распространились быстро, так что когда я прибыл к себе, то обнаружил ожидавших меня армейских командиров и их офицеров по оперативным вопросам. Все они собрались на тот случай, если возникнет чрезвычайная ситуация и мне придется принимать немедленные экстренные меры для ее исправления. Теперь, когда все осталось позади, я мог возвратиться на КП и встретить вернувшихся после боя людей. От командира бригады парашютистов я узнал, что теми двумя последними погибшими, тела которых остались под Хирбет-Суфином, были находившийся в блокировочном подразделении офицер по оперативным вопросам штаба бригады и сеген (лейтенант) Ирмеягу Бурданов, или, как его чаще называли, Ирми.

Ирми давно ушел в отставку, но его иногда задействовали для участия в операциях как опытного офицера, превосходного сапера и прославившегося храбростью коммандос. Обычно его вызывали, но на сей раз он явился по своей инициативе. Вскоре после начала операции иорданцы открыли огонь по нашему КП, и мы с Ирми бросились в одну траншею, где буквально столкнулись друг с другом. Я не ожидал увидеть его, хотя и не удивился встрече, поскольку многие офицеры-десантники, уйдя на покой, продолжали участвовать в операциях, «чтобы помочь и поддержать молодых». Когда штурмовое подразделение начало выдвижение к полицейскому форту, Ирми потихоньку присоединился к ним. Когда две роты устремились на помощь окруженной части, Ирми взобрался в первую полугусеничную бронемашину и возглавил колонну. На обратном пути, когда стало ясно, что одна машина осталась под Суфином, Ирми дал команду водителю своей поворачивать обратно. Именно Ирми, одетый как был в гражданское, под огнем прицепил трос к поврежденной полугусеничной бронемашине. Белая рубашка Ирми превратила его в мишень для иорданского пулеметчика.

15 октября 1956 г.

Калькилийская операция произвела куда больший резонанс, чем все другие акции, предпринятые нами на Иорданском фронте, а кроме всего прочего обострила наши отношения с Британией. Похоже, англичане готовились вмешаться и выступить на стороне Арабского легиона. В ночь операции британский консул в Иерусалиме счел уместным сообщить нашему министру иностранных дел о том, что король Иордании обратился к командующему силами Британии на Ближнем Востоке, генералу Чарлзу Кейтли, потребовав от британцев соблюдения англо-иорданского договора об обороне и присылке на помощь иорданским войскам самолетов Королевских ВВС.

Передача этой «информации» нам являлась предупреждением Израилю о том, что Британия готова откликнуться на просьбу Иордании. На следующий день, двенадцатого числа, ситуация еще более накалилась. Британский поверенный в Тель-Авиве, мистер Питер Уэстлейк, попросил премьер-министра о встрече, во время которой сказал Бен-Гуриону, что иракская дивизия находится в готовности к вводу в Иорданию и что если Израиль откликнется на это военной акцией, Британия придет на помощь арабам. Бен-Гурион ответил, что Израиль возражает против ввода иракцев в Иорданию и оставляет за собой право на свободу действий, если, несмотря ни на что, иракская дивизия войдет в Иорданию.

Фактические еще за неделю до этого, после убийства археологов в Рамат-Рахеле и нашей ответной акции — уничтожения полицейского форта в Хусане, — британский поверенный говорил ооновскому генералу Бернсу, что если израильтяне предпримут хотя бы еще одну карательную операцию, Соединенное Королевство поступит в соответствии с англо-иорданским договором об обороне. Мы слышали об этом разговоре и должны были воспринимать его в свете сложившейся ситуации очень серьезно.

Не знаю, стали ли бы в действительности самолеты КВВС атаковать наши, если бы боевые действия продолжились в дневное время, но мы сходились во мнении, что с тех пор, как иорданцы уволили Глаба, британцы постоянно стремятся напомнить им, что они единственные, кто сможет надежно защитить их от Израиля. И в этих условиях британский представитель дважды всего за двадцать четыре часа уведомил правительство Израиля о планах Британии оказать военную помощь иорданцам. Из-за позиции Соединенного Королевства в отношении планов ввода иракских сил в Иорданию, температура и без того прохладных в последнее время англо-израильских отношений упала ниже нулевой отметки.

План был предложен на прошлой неделе Нури Саидом, премьер-министром Ирака, находившимся с визитом в Лондоне. Перед вылетом из Багдада Саид сказал в интервью «Таймс», что арабо-израильский конфликт может быть урегулирован в соответствии с резолюцией ООН о разделе территорий от 1947 г., по которой арабам отходили Негев и Галилея. На следующий день спикер Министерства иностранных дел Британии поспешил с заявлением о том, что правительство ее величества приветствует предложение Нури Саи-да и готово выступить посредником между сторонами. Спикер пошел дальше и привел слова британского премьера, произнесенные им в Лондонской ратуше 9 ноября 1955 г. Суть их состояла в том, что Израиль должен пойти на уступки территориальным претензиям арабов и что в отношении границ Израиля — существующих на сегодняшний момент и установленных согласно резолюции ООН от 1947 г. — нужно найти компромисс.