Наша попытка выручить попавшее в окружение блокировочное подразделение до наступления рассвета чуть не провалилась. У личного состава почти кончились боеприпасы — фактор, который мог решить участь отряда еще до утра. Если же бы нам пришлось посылать бронетехнику и авиацию на помощь окруженным в дневное время суток, то нам, вполне возможно, пришлось бы столкнуться в небе с самолетами КВВС. Между тем это как раз есть то, чего Бен-Гурион с самого момента основания государства тщательно старался избегать.

Главной причиной ситуации, сложившейся во время операции в Калькилии и нехарактерной для предыдущих акций, стала выработавшаяся у нас традиция прибегать к подобным мероприятиям. Раньше нам удавалось заставать египтян и иорданцев врасплох, теперь же после каждой вылазки фидаинов противник ожидает нашей атаки на свои военные объекты. В результате, когда начинается операция, наши части сталкиваются с подготовившимся к нападению врагом.

Для всех наших встреч, где бы те ни проводились — в Кнессете, у премьер-министра и министра обороны или в генштабе, — основным стал один вопрос: «Что дальше?» Я выразил мнение, что мы не можем постоянно жить в состоянии полумира-полувойны и должны втолковать нашим арабским соседям, что, либо им придется прекратить террористическую деятельности, либо мы начнем против них полномасштабную войну. Есть два способа показать всю серьезность наших намерений. Первый — осуществлять карательные акции в дневное время, применяя бронетехнику и авиацию. Это не только поможет нам снизить потери, но и станет откровенным вызовом арабским государствам, прежде всего Египту, но также Иордании и Сирии. Ни одно правительство не сможет промолчать в такой ситуации, а военные арабские режимы особенно — они не снесут подобного вызова. Другой вариант — перейти границу, овладеть ключевыми позициями на вражеской территории и сделать прекращение арабского террора условием нашего ухода. Такой подход применим к сектору Газа, где располагаются штабы и лагеря фидаинов. В настоящий момент европейские государства не имеют обязательств, вынудивших бы их выступить на помощь Египту. Поэтому мы можем занять приграничные территории вдоль сектора и заявить, что останемся там до тех пор, пока египтяне не прекратят террористической деятельности против нас, чтобы поставить заслон на путях проникновения фидаинов в Израиль.

Ни в генштабе, ни в комитетах Кнессета, ни у премьер-министра мы не пришли ни к чему определенному. Стало ясно одно — была перевернута последняя страница главы истории, посвященной ночным карательным акциям.

16 октября 1956 г.

Сегодня нам стало известно, что 14 октября 1956 г., меньше чем сорок восемь часов назад, передовые части армии Ирака вступили на территорию Иордании. Если мы намеревались ответить на это военной операцией, надлежало действовать срочно, пока их присутствие в Иордании не стало признанным и принятым фактом. Нам нелегко изыскать дополнительные силы для вполне вероятной войны на два фронта — с Иорданией и Египтом. Но выхода у нас нет. То, что происходит за границами государств на западе и на востоке, вполне возможно, решит нашу участь, и, несмотря ни на какие трудности, мы должны действовать в обоих направлениях.

Конечно, британцы могли бы помочь нам. Однако они так рады появлению любой возможности — кажется, даже готовы создать ее сами — показать арабам, что находятся с нами по одну сторону на политическом фронте как противники Египта вовсе не из-за любви к Израилю, и не собираются поддерживать нас на других фронтах арабо-израильского конфликта.

Хотя мы наверняка не знаем, начнется ли Суэцкая кампания, нам необходимо провести приготовления. Сегодня утром я побывал в Южном командовании, чтобы посмотреть, что предпринято в отношении подготовки к операции «Кадеш». Их план в общем и целом вполне удовлетворительный. Главные внесенные мной коррективы заключались в необходимости предоставления большей свободы действий каждой отдельной группе, чтобы одни не задерживали других. Я также приказал сократить число единиц техники, которые будут задействованы на направлении к югу от Нахле. Дело не только в том, что у нас мало машин — особенно таких, которые имеют передний ведущий мост, — но лишние транспортные средства будут загромождать дороги и станут только обузой для наступающих.

21 октября 1956 г.

Сегодня утром мне в кабинет позвонил французский военный атташе. Он хотел прояснить ситуацию в отношении нашего запроса об оборудовании для заправки самолетов. Перед тем как заговорить о деле, мы обменялись мнениями по поводу ввода иракских войск в Иорданию. Атташе сказал мне, что, по его сведениям, полученным из Лондона, Иордания не заинтересована в присутствии иракских войск на своей территории. Более того, Нури Саид тоже не приветствует этот шаг, а инициатива в данном вопросе целиком и полностью принадлежит британцам, которые убеждены, что присутствие иракских войск в Иордании во время парламентских выборов усилит позиции антинасеровских сил в этой стране.

Должен признаться, что, наверное, так переворачивать все вверх дном, кроме самого Всевышнего, могут только британцы. В тот самый момент, когда они готовятся дать бой Насеру, являющемуся естественным врагом их и Израиля, они настаивают на вводе иракских войск в Иорданию, несмотря на то, что такой шаг ведет к войне этой страны с нами, причем в этой войне они собираются выступить против Израиля. Так, вместо того, чтобы наказать Насера и защитить свои позиции на Ближнем Востоке, подтвердив собственные права на Суэцкий канал, британцы получат новый израильско-британско-иорданский конфликт, от которого их главный противник в регионе только выиграет. Сомневаюсь, что кто-нибудь сумеет объяснить, почему британцы не хотят подождать и разыграть иракскую карту после Суэцкой кампании.

Однако самое смешное состоит в том, что в то время как атташе с огорчением рассказывал мне о тщетности усилий французов убедить британцев отказаться от иракского плана, я уже знал о провале хитрого замысла. Парламентские выборы в Иордании завершились вчера, и убедительную победу в них одержали сторонники Насера. Увидев, что произошло, правительство Иордании поспешило отказаться от договоров с Ираком. Со своей стороны, Насер заявил, что он окажет военную помощь Иордании. Более того, похоже, правительство Иордании уже какое-то время вело переговоры о присоединении к единому военному командованию Сирии и Египта.

Я не знаю, что лучше — или вернее, что хуже — для нас: присутствие в Иордании иракских войск или сближение этой страны с Египтом, однако для британцев исход выборов в Иордании — явное свидетельство их политического поражения. Волна национализма в Иордании нарастала с начала года. Британскому офицеру Глабу, командиру Арабского легиона, руководившему этой частью с момента ее создания, было приказано покинуть территорию Иордании в течение сорока восьми часов. Пост Глаба занял Ради Эй-наб. Будучи арабом и иорданцем, Эйнаб, однако, оказался не очень антибритански настроенным командиром и уступил место Али Абу-Навару. По мере того, как росла истерия и распространялась поражавшая умы болезнь, в иорданском парламенте зазвучали настойчивые требования аннулировать англо-иорданский договор об обороне. Правительству, сопротивлявшемуся этой пагубной тенденции, 25 июня 1956-го был вынесен вотум недоверия. В результате, король Хусейн распустил парламент и назначил новые выборы на октябрь, надеясь, что за три месяца ему удастся провести соответствующую работу и в конце концов получить управляемый законодательный орган, который поддержит договор с британцами. Теперь, после выборов, стало очевидным, что положение не изменилось к лучшему и новый парламент выступает против альянса с пробритански настроенным Нури Саидом, требуя сближения с Насером.