шорты, доходившие до колен, тёмно-красная футболка с надписью «Hang ten» и рукой, дающей шаку (прим. пер.: «Ша́ка» (англ. Shaka) — приветственный жест в виде оттопыренных большого пальца и мизинца и прижатых к ладони указательного, среднего и безымянного пальцев. Кисть обращена пальцами вверх и тыльной стороной к объекту приветствия. Распространённое приветствие на Гавайях, а также в среде сёрферов, парашютистов и др.), и чёрная бейсболка, низко надвинутая на глаза. Его тёмные волосы торчали по краям и вились вокруг ушей. Я вздохнула, не в силах удержаться от восхищения его великолепием. Он был высоким для своего возраста. Большинство десятилетних детей были всё ещё моего роста, но Ригли в зимнее время пережил небольшой скачок и оказался на два дюйма (прим. пер.: 5 см) выше большинства мальчиков нашего класса.

Он ещё не заметил меня, когда подошёл к острову, потянувшись за яйцом. Донна поймала его прежде, чем он успел прикоснуться к еде. Она отбросила его руку.

— Нет, сэр, ты уже помыл руки?

— Нет, мэм, — он опустил голову, но я видела его ухмылку из-под козырька бейсболки.

— Не будь грубым. Я знаю, что учила тебя лучшему, чем это. Наши гости первыми пробуют блюда. Твой отец сделал бургеры?

— Да. Он сказал нам зайти и сообщить, что осталось всего пару минут, — ответил Доджер.

— Хорошо, спасибо.

Моя мама перешла на противоположную от Ригли сторону островка и стала раскладывать салфетки и посуду, убеждаясь, что лимонада и ледяной воды на всех будет достаточно. Вы бы не смогли оторвать меня от неё, пока я наблюдала за тем, как Ригли утаскивает с блюда пару оливок. Друг Доджера, Марвин, засмеялся и сделал то же самое. Как только он сунул одну в рот, Ригли оглянулся и увидел меня.

— Привет, Хэдли. Я тебя не заметил.

Я почувствовала, как мои щёки загорелись, и опустила глаза вниз.

— Мы только что пришли.

— Понятно. После обеда мы играем в прятки, если хочешь. Разбиваемся на команды по четыре человека.

— Ладно.

Я с трудом могла произносить слова. Они застряли у меня в горле. Я была разочарована тем, что от него не было особой реакции, как от его мамы. Он не остановился и не запнулся перед тем, как заговорить, когда увидел меня. Не было никакой оценки тому факту, что я пыталась быть для него красивой. Но опять же, может быть, он вел себя так, будто это не имеет большого значения, потому что он был рядом со своим братом и Марвином. Мальчики так делали всё время. Я знала, потому что мой отец говорил об этом раньше. Мальчики в этом возрасте любили быть занятыми чем-то, и всё остальное было круче, чем девочки или школа. Им нравились спорт, игры на свежем воздухе и видеоигры. Теперь я поняла.

— Привет, Ригли.

Клэр подошла ко мне сбоку, выставляя себя, словно в рекламе. Она взглянула на меня краем глаза.

Ригли моргнул.

— Привет, Клэр. Я не знал, что ты здесь, — он чуть не подавился морковной палочкой.

Она захлопала ресницами.

— Моя мама привезла меня. Я поиграю с тобой в прятки, но только если буду в твоей команде.

— Это круто, — он пытался изобразить, что это не было большим делом, но я могла с уверенностью утверждать, что было.

Я сделала жалкую попытку игнорировать то, как он смотрел на неё, но безуспешно. Я понятия не имела, что Ригли нравилась Клэр. Я должна была знать. Она нравилась всем мальчикам в нашем классе. Она была одной из тех девочек, чьи мамы разрешали им брить ноги, наносить макияж и покрывать ногти лаком, когда они захотят. Она часто носила одежду, которая была куплена в «Forever 21», в то время как я всё еще одевалась в «Justice» (прим. пер.: магазины с более взрослой и детской/подростковой одеждой соответственно). Клэр была не выше меня, но выглядела как пятнадцатилетняя девушка, только что вышедшая из журнала «Tiger Beat» (прим. пер.: молодежный журнал). Я чувствовала себя совершенно неполноценной.

На кухне собралось уже человек пятнадцать, когда Донна заговорила.

— Отлично, все на месте, я попрошу Пола произнести благодарственную молитву, и тогда мы сможем поесть. Спасибо всем, что пришли. Мне жаль, что я не чувствую себя на все сто процентов, но, надеюсь, еда всё ещё вкусная. Счастливой Пасхи!

Все обменялись поздравлениями и пасхальными фразами перед тем, как Пол начал произносить слова благодарности. Медленно потянулось время обеда. Вместо того, чтобы формально сесть, мы рассредоточились по первому этажу и снаружи, чтобы поесть. Ригли вместе с двумя братьями умял свою еду в гостиной, а затем выбежал на улицу, чтобы продолжить играть. У меня был краткий миг славы, когда Клэр хмуро посмотрела на него за то, что он проигнорировал её и предпочёл выйти на улицу. Во время обеда она осталась на кухне, застряв в разговоре с одной из соседских мам. Я была за это благодарна. Моя мама болтала с Донной, а я стояла за островком и тихонько ела свой обед.

Я набиралась храбрости, чтобы оторваться от мамы, когда меня отыскал Ригли.

— Эй, мы начинаем новую игру, ты наелась?

Это было именно то, что нужно. Так замечательно, что он пришёл только за мной. Я поставила тарелку и проглотила последние несколько капель лимонада из стакана. Моя мама не обращала на меня внимания, поэтому я встала и сказала:

— Я закончила. В чьей команде я буду?

— Марвина.

Тьфу, правда?

— А что насчет Клэр?

Она вышла на улицу прямо перед тем, как он пришёл забрать меня.

— Она в моей команде.

Мы пошли во двор, и я пыталась удержаться от подзатыльника за то, что он был таким глупым. Во-первых, Клэр Монро наплевать на прятки. Её больше заботил цвет блеска для губ. Во-вторых, она отвратительно играла. Он пригласил её в свою команду только потому, что она флиртовала с ним.

Когда мы вышли, Доджер, Марвин, какой-то парень с нашей улицы, которого я почти не знала, и я были в одной команде. Ригли, Клэр и двое детей из класса Доджера — в другой. По большому счёту мы были примерно равны. Доджер объявил правила, и мы начали. Я была маленькой, поэтому могла легко прятаться и выпрыгивать, когда нужно. Клэр вылетала первой в каждом раунде. Всего мы сыграли три раунда, прежде чем она решила, что ей скучно и что она больше не с нами.

Ну и отлично, возвращайся в дом.

Я взяла ещё один стакан лимонада, который принесла Донна, когда заметила стоящего в одиночестве Ригли. Это был мой