А Дарко же напротив, очень торопился увидеть Юлю и распросить её о Таркарате, неизвестном для него и тем самым очень манящим и пугающем. И чтобы скоротать время Дарко решил присесть на край обрыва, свесив ноги вниз и наверняка фантазируя на тему Таркарата, представляя какой он.

4. Ну, здравствуй, неизвесность!

Как только Юля привыкла к падению и, даже начала получать удовольствие от парения, чувство чего-то приближающегося к ней вернуло её в реальность. Юля почувствовала, что начинает ускоряться, а это означает лишь одно, скоро её тело на что-то плюхнется. Но не успела она представить себе, что её ожидает, как с диким криком или даже визгом, грохнулась на чью-то ладонь. Ладонь? Да, именно ладонь, так как она сейчас находилась посередине пятёрки огромных пальцев, которые иногда слегка подрагивались. Прейдя в себя, Юля решила если не выяснить, кому принадлежит эта рука, то хотя бы не разбудить того, что мог одним мизинцем накрыть её навсегда. Но выяснить хозяина ладони ей было не суждено, так как он сам уже давно наблюдал за ней и очень внимательно рассматривал. Юля, после того как резко повернулась в поисках тела и головы, найдя искомое немного шагнула назад и повалилась на спину. Она впервые видела даже здесь такого огромного демона.

Юля не могла толком рассмотреть тело, потому, что оно скрывалось наполовину за очень плотным туманом, а наполовину в плавящейся земле. Хотя и было незачем смотреть на всё тело, и так было ясно, что оно огромно. Проводя взглядом руку и найдя её окончание через пять метров, Юля начала рассматривать так же внимательно лицо. Оно ей казалось по своему симпатичным, хотя слово симпатия в аду, как-то звучало, по – меньшей мере, нелепо. Но демон был всё-таки красив. Правильные черты лица, напоминающие человеческие и покрытые небольшой коричневой шерстью, голубые глаза, собачий нос и уши, и сравнительно, небольшие рога, растущие точно вверх. Но почему этот демон рассматривал Юлю, словно не видел её уже сотни лет и всё это время безумно скучал. В его глазах было легко прочесть, что он счастлив наконец-то её здесь наблюдать. Почему? Что же это значит? Юля никогда бы, наверное, не разгадала эту тайну, если бы демон не заговорил первым.

–Юля! Я боялся тебя больше не увидеть. Но ты пришла. Ты пришла за мной.

Медленный, утробный голос, словно в замедленном действии, спокойный, размеренный он говорил и говорил, но Юля его не слышала. Юля потихоньку сходила с ума от того, что понимала, кто находиться перед ней. Осознание этого вызвало бы слёзы там, на верху, но здесь…, здесь нет. Это был не демон, это был её Никита.

Хозяин жестоко наказал его за неповиновение, но ещё больше он наказал девушку, пришедшую и много прошедшую, любящую Никиту. Что-то подсказывало ей, что это свидание с любимым последнее.

–Меня наказали за дело. Я виноват сам в своих проступках. Каждому воздаётся по делам его. Тебе же надо жить дальше.

–Никита, как же так? Я думала, что это всё, что мы спасены и отправимся домой, а получается, что это конец?

–Прости меня, милая.

Таркарату было невпервой слышать крики отчаяния и боли, плачи и истязания. Это пустое, тихое и потому удручающее место, было пристанищем всех тех, кто был неугоден хозяину. Здесь, страдая от одиночества, выли ,словно волки, многие многие души. Одни, окружённые стенами, наполовину в земле, они могли лишь слышать вопли отчаяния других обречённых. Но то, что услышал Таркарат сегодня, было чем-то иным, это был крик души, переполненный страхом, отчаянием и гневом. Крик, который никак не мог принадлежать этой хрупкой девушке.

–Денница! Если ты меня слышишь. Я становлюсь той, кто всей душой ненавидит тебя. Я буду искать тебя и когда найду, выгрызу твоё сердце.

Как только Юля произнесла последние слова, красно-чёрное небо Таркарата, вдруг буквально разорвалось, и это было похоже на смех, если бы небо могло смеяться. Сверху, издавая дикий и пугающий крик, спускался, размахивая белоснежными крыльями, ангел Анагель. Юля узнала его, это был один из охранников Хозяина. Его лицо говорило о том, что ему сейчас больно, страшно и он очень зол на девушку. Юля, почему-то чувствовала, что именно она в чём-то виновата.

– Как ты могла? Почему ты не сдержала эмоций? Зачем нужно было проявлять свой гнев? Разве ты не понимала, что все эти демоны и черти желали лишь одного – увидеть твою злость. Именно она могла высвободить твою силу, что и случилось. Теперь Он свободен и его легион ликует, ибо начнётся битва, к которой мы не готовы.

Трёхметровый Анагель смотрел на девушку, понуро опустив крылья. Он разглядывал её глаза, и было ясно, что он рассматривал её душу. В его взгляде читалась такая тоска, что Юле стало непосебе.

– Но я ничего не почувствовала! Как это может быть?

– Ты и не могла почувствовать. Сила твоя была не в самой тебе, а в гневе твоём. Гнев же, как и все остальные греховные чувства, находился там, в небе. Это море порока, гнева, злости и ненависти было скрыто от Него, а теперь же Он насытиться сам, и насытит своих демонов им.

– Что же теперь делать? Ведь есть же какой-то путь, что бы вновь закрыть это море?

– Да есть. Лишь ангел, что крылья белые по доброй воле решиться поменять на чёрные, способен будет море зла опять укрыть.

– Что? Ты хочешь сказать, что я должна стать одной из них?

Юля смотрела широкими глазами на ангела и не скрывала своего изумления.

– Прости, но это единственная возможность не допустить пришествие Его на Землю.

– И как же я стану ангелом? Я думала, люди не могут иметь крылья.

– Могут, но не каждому такая честь дана. Тебя в них облачить я не могу, подвластно это лишь Архангелам и Богу. Я могу вознести тебя в небеса и только там, получишь ты частицу света. Идём?

Ангел протянул к Юле руку. Она посмотрела на неё, потом в глаза Анагелю, потом она развернулась и подошла к демону-Никите.

– Ты должна это сделать. Забудь обо мне, я своё получил, ступай.

– Прости меня. Прощай.

Юля протянула руку ангелу, он обхватил её нежно и расправил крылья. Сначала медленно, потом ускоряясь, они покидали Таркарат. Юля не смотрела вниз, дабы не поддаться слабым чувствам и не отказаться от всего. Никита провожал их взглядом, наполненным боли. Но взгляд этот быстро изменился. Огненная земля, в которую был наполовину погружён Никита, вдруг начала оживать. Медленные огни-змейки