— А что касается женщин, так я их очень люблю и бережно к ним отношусь. — Сантар бесшумно проскользнул ко мне.

Я вздрогнула, когда муж оказался в непосредственной близости. Он поднес свои губы к моему уху, так что я чувствовала его горячее дыхание. Стало щекотно, и захотелось улыбнуться от пробежавших по телу мурашек. Но я сдержалась, опасаясь, что это может быть истолковано неверно.

— Очень бережно, — съязвила я. — Так, что одна выбрасывается из окна, а другая погибает в агонии от страшных ран.

— Перестаньте сейчас же! — крикнул муж. — Иначе я за себя не ручаюсь.

Мои глаза расширились от ужаса. Сантар грубо схватил меня за плечи и развернул к себе, чтобы я могла видеть его лицо.

— Посмотри на меня, Ликмирис Амалфея. Боги, что за дурацкое имя дали тебе родители. Но, судя по моему недолгому знакомству с ними, данные господа еще и не то могут вытворять.

Я пыталась вырваться, но хватка мужа была крепкой. Только немного подергалась в его захвате, словно птица, пойманная в силки. Бесполезно, он гораздо сильнее.

— Отпустите, пожалуйста, — взмолилась я.

Он не посмеет причинить мне вред. В доме полно слуг, но другой вопрос, посмеют ли они вмешаться, чтобы прийти мне на помощь.

— Ты меня боишься? — спросил он, и так зная очевидный ответ. — Поверишь, если скажу, что никогда пальцем не тронул ни одну женщину?

Я перестала вырываться и замерла, вглядываясь в синие глаза. Честно сказать, не слишком разбираюсь в людях, но почему-то очень захотелось поверить его словам.

— А как же та проститутка? — спросила я, переходя на шепот.

Сантар ослабил хватку и уже не держал меня так грубо, капкан рук превратился в объятия.

— Тебя же приговорили к смертной казни за убийство.

— Я непричастен к смерти той несчастной девушки, — ответил супруг. — Меня подставили. Это долгая история, и, чтобы понять, что произошло в ту ночь, тебе нужно запастись терпением и выслушать длинный рассказ.

— Мое счастливое детство закончилось в день смерти отца. — Сантар разжал объятия и уселся на мягкий ковер.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру и сесть рядом.

— Он был удивительным человеком, — продолжил рассказ муж, в его голосе чувствовалась теплота. — Самым лучшим, добрым, умным. Сибилла пошла в него, она такое же светлое создание.

Я согласно кивнула, его сестра действительно очень хорошая девушка.

— Его главной ошибкой в жизни было то, что он не совладал со своей похотью и женился на моей матери. Как ты уже заметила, я не чистокровный эктерец. Моя мать была лирианкой, столь же красивой, сколь и глупой. Когда Сибилла заболела и отец увлекся алхимией в надежде спасти дочь, жена его не поддержала. Вместо этого постоянно попрекала за отсутствие внимания, ведь супруг много времени проводил в лаборатории. Злилась на дочь за то, что не может больше позволить себе заказать у ювелира драгоценности с чистейшими камнями, у лучших модисток — наряды из дорогих тканей. Все деньги уходили на докторов и знахарок.

Я округлила глаза. Поверить не могу, что мать моего мужа была такой легкомысленной и черствой женщиной.

Видно было, что Сантару с трудом дается этот разговор. Он несколько раз судорожно вздохнул, прежде чем произнести следующие слова:

Вместо того чтобы ухаживать за дочерью, леди Элисента пропадала на балах и приемах, предпочтя переложить эти обязанности на служанок. Использовала любую возможность, лишь бы сбежать из дома, не пропускала ни одного приглашения. Отца, казалось, это совсем не заботило, он полностью погрузился в свои исследования.

На меня нахлынули воспоминания. В шесть лет я подхватила корь и несколько дней лежала в горячке. Матушка ни на шаг не отходила от меня за все время болезни. Протирала лоб прохладной тряпкой, рассказывала сказки, подбадривала и успокаивала, уговаривая съесть ложечку бульона. Для меня такая забота была как само собой разумеющееся, я и подумать не могла, что в других семьях может быть иначе.

— Сибилла всегда ждала, когда мать соизволит навестить ее, и радовалась тем недолгим мгновениям, когда та наконец снисходила до родной дочери. Нет, сестра никогда ее не попрекала, отказывалась от услуг сиделки и научилась обходиться без посторонней помощи. Боги, как я жалел мою любимую маленькую сестренку.

Нет, Сантар не плакал, он был слишком горд для этого, но было очевидно, что в его глазах стоят слезы, и только сила воли не дает им пролиться. Я робко протянула руку, касаясь плеча мужа, и он с благодарностью потерся о нее щекой. Такой простой, но в то же время очень интимный жест.

— После смерти отца леди Элисента Наритен выждала положенный год вдовства, тот срок, когда соседи уже не будут злобно шипеть в спину и осуждать, и повторно вступила в брак. Ее избранником стал полковник Колинз. Мерзкая скотина, пьяница и бабник. Но мама его любила по-настоящему. Иногда я замечал, как она смотрит на нового мужа, на моего отца она никогда не бросала таких взглядов. Этот мерзавец с удовольствием проматывал состояние, которое принадлежало нам с Сибиллой, а мать ему во всем потакала.

— Сочувствую тебе. — Я говорила очень тихо, но Сантар услышал.

Он обнял меня за плечи, так мы и сидели, обнявшись, прямо на ковре, нас не волновала ни пикантность ситуации, ни легкий сквозняк, гуляющий по полу.

— Однажды ночью я почувствовал себя очень плохо, возможно, подхватил простуду, меня мучил озноб. Я пошел на кухню, чтобы приготовить отвар из смеси трав, рецепт которой составил отец. Проходя мимо комнаты Сибиллы, услышал, как она плачет, и, вероятно, прошел бы мимо, но тут волосы зашевелились у меня на голове, когда следом раздался голос отчима. Он велел ей заткнуться. Я подошел к двери и стал дергать ручку, чтобы войти внутрь, но она не поддавалась. Сначала звуки стихли, а потом всхлипывающая Сибилла стала умолять меня уйти, но я уже не владел собой, будто демон вселился в мое тело. Я выбил дверь и оказался в спальне сестры. Моя худенькая больная девочка лежала совершенно обнаженная, а рядом с ней сидел этот пьяный мерзавец. Колинз осыпал меня проклятиями и велел убираться из дома. Из моего дома. Боги! Ликмирис, как он мог, она же была еще совсем ребенком, бедным, несчастным, больным ребенком.

В груди похолодело, я сама не помнила, как стала рыдать, уткнувшись в грудь своего мужа, а он гладил меня по волосам и успокаивал, хотя это я должна была поддержать его. Каким же чудовищем был их отчим!

— Этот подонок верещал как свинья, когда я ломал ему ребра. Весь избитый, он вырвался из моих рук и, пытаясь спастись, выскочил на лестницу, но поскользнулся и упал, разбившись насмерть. Боги забрали его черную душу, так свершилось правосудие. Мать не разговаривала со мной до конца своей жизни.

— Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такой кошмар, — старалась я утешить Сантара, хотя утешение требовалось мне самой.