Александр, не иначе, или кто-то из его приспешников. Вот только для чего эти знаки?

Где-то час спустя я стала счастливой обладательницей двух пар туфель, платья для Весеннего бала, пары джинсов и роскошной юбки «Лили Пулитцер». Жаль только, от этих приобретений я не стала ни на йоту счастливее.

– Сделай лицо попроще, – посоветовала подруга, кивнув мне через вешалку с полосатыми рубашками в стиле рэгби.

Я помотала головой в тщетной попытке сменить выражение лица. Я объяснила Би все про «сторожей», но они упорно не выходили у меня из головы. Когда Сэйлор рассказывала нам про эфоров, я воображала их этаким руководством, исполняющим административную функцию, чуваками в костюмах, которые только дергают за ниточки и не обладают собственными способностями. Александру каким-то чудом удалось прорваться сквозь наш заслон, и теперь он, очевидно, делает приготовления к периазму. Наверное, эти новые «сторожа» призваны в чем-то ему помочь. И способен ли один «сторож» аннулировать действие другого?

Я послала Райану пять эсэмэсок, но он до сих пор не ответил. Поразительно! В кои-то веки мне понадобилась его помощь, а он преспокойно отсиживается.

– Да задумалась просто, – ответила я подруге.

Та понимающе кивнула.

– Об испытаниях ничего не слышно?

– По нулям. – Я вздохнула. Прошло уже несколько дней из отведенных нам двадцати восьми. Александр сказал, периазм будет длиться один лунный месяц, но, если не считать ложной тревоги Райана, ничего существенного так и не произошло.

И это странно.

Взяв Би под руку, я обогнула одежный ряд и потянула ее к выходу.

– Идем, я сегодня не в духе. Меня спасет только булочка с корицей.

Мы вышли в ресторанный дворик. Би пошла взять нам попить, а я отхватила пару коричных булок.

Когда я вернулась, Би уже сидела за столиком неподалеку от карусели с двумя баночками диетколы. Я присоединилась, и она подтолкнула ко мне колу, а вместе с ней и флаер, отпечатанный на бледно-розовой бумаге.

– Зацени-ка!

Я взяла флаер в руки и с недоумением вскинула брови.

– Конкурс красоты «Мисс Пайн-Гроув»?

Би отпила из банки и кивнула:

– Мы просто обязаны записаться.

С недобрым прищуром я пожевала соломинку, придумывая подходящий ответ. Мимо прошла стайка знакомых по школе девчонок с тяжелыми портфелями, и Би проводила их алчущим взглядом.

Но тут же, встряхнув головой, переключилась на флаер. Постучав по бумаге накрашенным ноготком, она сказала:

– Посмотри на число.

Я посмотрела.

– Первое мая.

– Да, – кивнула Би. – Последний день лунного цикла. Вроде бы Александр говорил, что на испытания уйдет один лунный месяц.

Было, говаривал. Но только тогда я восприняла это как прорву времени, а не то, что случится буквально на днях.

– Ведь эфоры любят устраивать эффектные представления, – размышляла Би, уставившись на флаер. – Вспомни, во что вылился Котильон. – У Би заблестели глаза. Давненько не видела я ее такой оживленной. – Все эти испытания нацелены на тебя, а значит, тут или школа будет замешана, или весь город. Ты вроде у нас активистка, все это – твоя стихия.

А ведь дело говорит! Не пойму только, от чего мне стало так паршиво – то ли от мысли, что вся эта жуть произойдет на глазах целого города, то ли от того, что она додумалась раньше меня.

Не дождавшись ответа, Би пожала плечами.

– Не раскисай. Даже если я ошибаюсь, повеселимся вволю. Проведем время как нормальные люди.

Я прыснула со смеху.

– Слушай, Би, я тебя обожаю, но только конкурс «Мисс Пайн-Гроув» далек от нормальности. Никогда этого не понимала. Выхаживать по сцене в купальнике, на шпильках. – Я не стала добавлять, что несколько лет назад, когда Ли-Энн поучаствовала в этом действе, родичей чуть инфаркт не хватил. Мне страшно даже представить их реакцию, когда они узнают, что я вознамерилась пойти по ее стопам.

Мельком взглянув на меня, Би взболтала в банке остатки колы.

– Ну соглашайся, будет весело. Считай, тот же Котильон.

По мне, «Мисс Пайн-Гроув» и Котильон – как небо и земля. Я хотела поделиться с подругой своими соображениями, как вдруг пальцы Би судорожно сжались на банке – ее посетила блестящая идея.

– Ой, слушай, а если я появлюсь на сцене с суперпуперкороной на голове, так, может, все сразу вспомнят о моем существовании?..

Она, конечно, шутила, но эти слова крепко запали мне в душу. Пожевывая соломинку, я размышляла. А ведь после всего произошедшего неудивительно, что Би хочется нормальной жизни. К тому же, если она права и последнее испытание состоится на этом конкурсе, мы должны быть во всеоружии.

– А знаешь, это неплохо скажется на анкете, – вслух подумала я. – Разносторонние интересы.

Би улыбнулась, сверкнув белоснежной улыбкой.

– Так значит, да?

Мне представилось, как ужаснутся бабули при виде еще одной племяшки, разгуливающей нагишом перед зрителями. Жуть.

– А ты клянешься, что мне не придется петь?

Лицо Би озарилось лучезарной улыбкой.

– А то! – Би прищурилась и добавила с хитрецой: – К тому же на конкурсе талантов принято блистать настоящим талантом. А между нами девочками, еще никто не назвал твой «вокал» искусством.

Я запустила в подругу мятой салфеткой.

– Ха-ха, очень смешно! – И тут же я сообщила, постучав по флаеру:

– На следующей неделе надо подать заявку. Так что готовь ответы про мир во всем мире, а я освежу свои навыки с жезлом.

Би взяла флаер и, сложив его вчетверо, деловито сунула в клатч.

– По рукам. – Она подняла голову и неожиданно просияла: – Ой, смотри, Райан!

Я повернулась, и наши взгляды встретились через прилавок. Мне даже показалось, что он не получал эсэмэски, но тут на его лице мелькнула тень стыда, и стало ясно, что я ошиблась. Он с радостью дал бы деру, но было поздно – мы друг друга заметили.

– Щас вернусь, – бросила я и в темпе направилась к «бывшему». Тот стоял с независимым видом и, сунув руки в карманы, выдумывал отмазку.

Тут все было понятно без слов, и все-таки я попыталась:

– Ты получил мои эсэмэски?

– Харпер…

– По городу расставлены новые «стражи», и я не представляю, что это за фигня.

– Ну да, я сам их поставил.

Наверное, впервые в жизни у меня в прямом смысле отвисла челюсть.

– То есть как это ты?

– Александр попросил. Это часть процедуры, – пояснил Райан, помахав рукой в воздухе. – Этого самого – паразма… маразма…