– Значит так, товарищ Кривошапа. Ведите сюда этого Ваню. И побыстрей, пожалуйста. Мы не можем ждать! Пусть покажет нам место, где встретил красноармейцев. Вы тоже пойдёте с нами, – безапелляционным тоном приказал Никаноров.

Искать Ивана особо не пришлось: он ходил возле автомашин, как и остальные деревенские дети и подростки. Впрочем, приезд красноармейцев вызвал интерес вообще у всех жителей Михайловки: большинство вышли на улицу, чтобы посмотреть на них.

– Сможешь показать, где видел красноармейцев? – серые глаза Никанорова пристально смотрели на мальчика.

– Конечно! Смогу! Тут километра три всего надо пройти, – Ваня очень хотел помочь, его переполняло чувство гордости, так как за один день он стал в своей деревне чуть ли не настоящим героем. Ещё боYльшая слава ему грозила, если он поможет поймать переодетых фашистов.

Никаноров приказал бойцам наполнить фляги водой. Сам он тоже поспешил это сделать. Жара стояла почти невыносимая, а на небе не было ни одной тучки.

– Стройте своих бойцов, – Никаноров повернулся к командиру истребительного батальона.

Приказ бойцы выполнили быстро. Через пять минут колонна истребительного батальона, которую вёл одиннадцатилетний Ваня Пряжников, выдвинулась по направлению к лесу, где скрывалась, как предполагалось, группа немецких диверсантов.

Орлов тоже находился в голове колонны, ожидая, что с минуты на минуту в них из-за какого-нибудь куста или дерева ударит пулемётная очередь. Ему очень не нравилось, что они идут вот так все вместе. Можно ведь послать вперёд их оперативно-розыскную группу, чтобы разведать обстановку.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился Алексей к своему командиру. – Опасно идти вот так в открытую без дозорных, без охранения. Можем на засаду нарваться…

Никаноров снисходительно улыбнулся.

– Эх, ничего ты ещё не понимаешь. Сейчас нам главное – время выиграть. Нужно быстро дойти туда, где их видел Пряжников. И диверсантам сейчас не до засад, поверь.

– Но разрешите тогда хотя бы силами нашей оперативно-розыскной группы выдвинуться вперёд…

– Время потеряем, – отмахнулся старший лейтенант. – Рассредоточимся, когда придём на место, а пока рано.

Возможно, в этом было своё рациональное зерно, но Алексей считал, что всё-таки нужно послать вперёд разведчиков. Разве немецкие диверсанты не доказали свою жестокость и хитрость? И засады они устраивать мастера. Достаточно вспомнить судьбу группы Тихонова. Нет, с такими нужно быть предельно острожными.

– Тогда я один пойду вперёд. Разрешите?

– Так, ты мне прекрати сочинять. Один пойду… Ты мой приказ слышал?

– Так точно, слышал.

– Значит, будь добр, выполняй его. Сколько мне нужно повторять? Ты решил узнать, крепкие ли у меня нервы?

Орлов козырнул и отошёл в сторону. Ему не хотелось идти рядом с Никаноровым.

К месту, где Ванька встретил бойцов в форме НКВД, дошли почти за час. За это время все устали и вспотели.

Никаноров, увидевший, как один из бойцов откручивает крышку фляги, подскочил к нему и зло крикнул:

– Эй! А ну спрячь флягу. Беречь воду!

Старший лейтенант обвёл взглядом притихших бойцов.

– Это всех касается! Ясно? Приказываю экономить воду. Пить только по моему разрешению.

Никто ему не ответил. Вскоре отряд продолжил движение. Через несколько минут Алексей заметил, как некоторые бойцы начали потихоньку, чтобы не видели командиры, на ходу делать из фляг несколько торопливых глотков. Вряд ли это доставляло им облегчение и удовольствие. Разве напьёшься в спешке на ходу? Пограничники из оперативно-розыскной группы и сам Алексей тоже, немного отстав от головы колонны, пару раз приложились к флягам.

Только один Никаноров, казалось, совсем не устал и не хотел пить. Он бодро шёл впереди, время от времени перекидываясь словами с Бронским, с его заместителем или комиссаром. «Двужильный человек», – с уважением и с некоторым неудовольствием думал о нём Орлов. Почему он был недоволен своим командиром – Алексей объяснить и сам себе не мог.

– Вот тут я их видел, товарищ командир, – хотел выкрикнуть Ваня, да вовремя вспомнил о предупреждении говорить в лесу вполголоса. – Они шли вот отсюда, со стороны речки.

Никаноров отдал приказания Орлову и Бронскому, потом обратился к участковому милиционеру Кривошапе, чтобы он вместе с мальчиком шёл назад в деревню.

– Через три часа темнеть будет, товарищ старший лейтенант, – Кривошапа считал, что идти в лес сегодня уже поздно. – Дождались бы утра. Поутру бы и начали прочёсывать, что на ночь глядя в лес ходить…

– Это не ваше дело, – грубо оборвал его Никаноров. – Вы приказ поняли?

– Так точно, понял, товарищ старший лейтенант.

– Выполняйте.

Алексей, ставший свидетелем этого разговора, даже поморщился. Его в который раз покоробила бесцеремонность своего товарища и командира.

Да и в том, что Никаноров является его товарищем, он уже не был уверен: старший лейтенант всё чаще и чаще подчёркивал, порой без всякой надобности в этом, что именно он командует группой и приданным истребительным батальоном.

Орлов мысленно соглашался и со старшим лейтенантом, и с милиционером. Оба были правы. Конечно, нужно как можно быстрей найти скрывавшихся в лесу красноармейцев и узнать, кто же они такие. Слишком подозрительные они. Даже если это не те, кто напал на группу Тихонова, а другие фашистские агенты, их ведь всё равно нужно найти. Но и идти в поиск в лес под вечер – это тоже неправильно.

– Послушай, Александр, – сказал Орлов, оставшись наедине с Никаноровым, – давай я возьму наших пограничников и пойду в разведку. Не напороться бы случайно на диверсантов.

– Ты опять за своё. Сколько раз тебе повторять нужно, лейтенант? Здесь я командую. Делай, что я говорю. Не лезь с советами. Понял? – старший лейтенант недовольно посмотрел на Алексея, и тот разочарованно пожал плечами.

Если бы в этот момент кто-нибудь сумел прочитать мысли Орлова, он бы, наверное, удивлённо присвистнул. Потому что лейтенант, который в принципе был доброжелательным человеком и с уважением относился ко всем, кроме, конечно, врагов, ругал своего командира всеми известными ему нелитературными словами. А словарный запас ругательств у него оказался на удивление большой.

Вскоре Алексей успокоился. Он просто не умел долго ни на кого сердиться.

«Ладно. Пусть будет так, как он сказал. Он же командир. Вот пусть и делает по-своему».

Истребительный батальон рассредоточился в цепь, причём довольно редкую, и начал прочёсывать лес. Бойцы шли в ту сторону, куда, по словам Вани Пряжникова, направлялись встреченные им люди в военной форме.

Цепочка бойцов получилась небольшой. Но выбирать не приходилось. Это были все люди, которых сумели собрать в условиях наступления немцев. На счету каждый красноармеец.