Мама вдруг появилась перед ее глазами, она стояла у окна, в лучах солнца, и с грустью на нее смотрела. Жгучая боль в животе отступила, стало легко, больше не тошнило. Вика улыбнулась, поднялась с пола и пошла маме навстречу.

– Нет, Вика, нет! – закричала мама, крик ее разлетелся по комнате, ворвался в Викино сердце, разорвал его на миллионы острых осколков, оцарапал желудок и горло, тело вновь стало тяжелым, Вика упала на пол и… подняла веки.

Яркий свет больно резанул по глазам. Вокруг все было белым и незнакомым, пахло хлоркой и крахмалом. Из ее руки, заклеенной пластырем, тянулся прозрачный проводок к капельнице.

– Слава тебе господи, очухалась! Напугала ты меня, Викуша, до звездей, – склонившись над Викиным лицом, Маруся погладила ее по голове и поцеловала в лоб.

– Я в больнице? – спросила Вика.

– В больнице, где же тебе еще быть.

– Марусь, значит, ты и в самом деле была? А я думала…

– Думала она! Чай, не была бы, ты здесь не лежала бы, – проворчала женщина. – Вовремя я к тебе поспела. Насилу прорвалась. Дверь в парадном заклинило, я ее дергала-дергала… Покамест не уперлась ногой, так, собака, и не открылась, – сообщила Маруся. – А уж потом на этаж-то поднялась, а у тебя дверь нараспашку, и ты – на полу. Я как заору во всю глотку! Весь дом сбежался. У меня же глотка луженая, ты знаешь, сколько лет я бригадиршей в колхозе отработала.

– А по телефону слабо было позвонить и врача вызвать? – рассмеялась Вика.

– Да ну их, телефоны ваши, – смутилась Маруся. – Не сообразила я. Ладно, отдыхай. Меня всего на полминутки сюда пустили. Насилу уговорила сестру: в палату интенсивной терапии никого не пускают. Странные люди, лучше ведь, когда с больным близкий человек рядом. Пойду сестру извещу, что ты глазоньки открыла.

– Маруся, постой! Забери меня отсюда, – забеспокоилась Вика. – Забери, я тебя прошу. Нельзя мне в больнице оставаться. Никак нельзя, Марусенька. Мне на ужин надо сегодня, к олигарху!

– Господи ты боже мой, вот дура-то непутевая! – всплеснула руками Маруся. – Ее с того света только что выдернули, а она на ужин к олигарху собралась!

– Ты не понимаешь! – схватив Марусю за руку, зашептала девушка. – Если я не попаду туда, Каринка меня не простит. Она не поверит, что Ленка меня отравить пыталась! Ленка – ее любимица, Зойка тоже. Карина подумает, что я сама наркоты нажралась, передоз себе устроила и наговариваю на Ленку специально, потому что завидую. Я завидую – да, очень я этим сучкам завидую! Но я ведь не травила их, как крыс.

– Викуша, никто тебя не травил, девочка моя, – с грустью улыбнулась Маруся. – Доктор сказал, что у тебя анафилактический шок случился, когда ты ту дрянь выпила. Аллергическая реакция. Давление снизилось резко, поэтому ты в обморок упала. Тошнота и рвота, боль в животе – вот так твой организм отреагировал на таблетку.

– Не может быть! – не поверила Вика.

– Шум и звон в ушах был?

– Ага, птицы крыльями в башке хлопали, – сказала девушка.

– Ну вот, типичный вариант анафилактического шока, так доктор сказал. Успокойся, Лена зла тебе не желала. Случайность это. Анализы сдашь в больничке, выяснишь, на что у тебя аллергия, и после домой поедешь.

– Маруся! – взвыла Вика. – Какие анализы! Потом, все потом! Мне домой надо! Очень прошу, Марусенька, сделай что-нибудь. Сделай хоть что-нибудь, умоляю! Олигарх тот меня нанял через своего агента, чтобы я жену его на ужине изобразила. От этого ужина очень многое зависит, там какая-то афера, какая-то сделка миллионная может сорваться, если на ужине он будет без жены. Партнер странный, семейные традиции чтит очень, а с женой бизнесмена что-то не то. Может, она страшная такая, что он ее людям не демонстрирует, или психбольная, поэтому его менеджер меня и нанял. Или она вообще дура… Неважно! Он денег заплатил и в Париж обещал отправить. Да хрен с ним, с Парижем, и с деньгами тоже! Я должна на том ужине роль жены олигарха отыграть, иначе мне конец! Там, похоже, огромные бабки на кону. Либо Карина мне голову отвернет, либо олигарх. А чувствую я себя прекрасно, Марусенька. Ты даже на этот счет не переживай.

Вика откинула одеяло, выдернула капельницу из руки, поднялась и пошатнулась, цепляясь за спинку кровати. Маруся бросилась к ней, но девушка отстранила ее.

– Вот видишь, – дрожащими бледными губами улыбнулась Вика. – Все хорошо. Голова не болит, и приятная легкость в теле. Ленка, сучка, не обманула. Килограммов пять я точно скинула от ее волшебных таблеток для похудания. Не травила, говоришь? Повезло ей, – жестко сказала Вика. – Все, Марусенька, едем домой.

– Да нельзя тебе! Нельзя, Вика!

– Если не поможешь, я сама сбегу. В окно выпрыгну и босиком уйду. Ты меня, Маруся, знаешь!

– Знаю, – покачала головой женщина и нахмурилась, – как была ты бестолочью, Викуша, так и осталась. Ну что мне с тобой делать-то! – всплеснула руками Маруся. – Ты на себя в зеркало посмотри! Зеленая вся, синяки под глазами…

– Ха, а косметика на что? В общем, так, Марусенька. Зови доктора, будем отказную от дальнейшего лечения писать, и домой. Сколько времени?

– Половина тертьего!

– Отлично! Мне нужно к олигарху к четырем успеть, чтобы в доме освоиться, проконтролировать приготовление ужина и встретить его долбанутого гостя с широкой улыбкой на лице. Еще нужно досье этого олигарха как следует изучить, чтобы не ляпнуть что-нибудь не то. Как раз успеваю: дома приму душ, переоденусь, приведу себя в порядок, тачку поймаю, и на Рублевку. Зови доктора, Марусенька, – попросила Вика, побледнела и опустилась на койку. – Ничего, ничего, немножко голова закружилась, – через силу улыбнулась девушка, поймав на себе обеспокоенный взгляд Маруси.

Маруся кивнула и выскользнула за дверь. Вернулась она вместе с доктором и медсестрой. Сестра держала в руках металлический лоток.

Вика растерянно посмотрела на лоток и резко встала с постели.

– Викуля, доктор согласен тебя отпустить, но нужно еще одну процедуру сделать, – улыбнулась Маруся.

– Какую еще процедуру? – разозлилась Вика.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее доктор. – Прилягте на пару минут. Укольчик сделаем, чтобы вы окончательно в норму пришли, и домой поедете.

– Ложитесь, женщина, – прогнусавила медсестра.

– Какая я тебе женщина! – обиделась Вика. – Сама ты женщина! Давно в зеркало на себя смотрела?

– Ой-ой-ой, разговорчивая больно, – съехидничала медсестра. – Ложись уже, юродивая. Не боись, у меня рука легкая, больно не будет.

– Да не боюсь я. Тоже мне, – хмыкнула Вика и легла на живот. Сестра оказалась права: больно не было, укола она почти не почувствовала, по телу расползлась приятная истома, закружилась голова, и сознание поплыло в теплое море небытия.

– Проспит теперь сутки, – донеслось откуда-то издалека.

– Спасибо вам, доктор, – сказала Маруся.