Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С тех пор я решила не вышибать клин клином, ведясь либо на похожие, либо на кардинально противоположные типажи, не ввязываться ни в какие отношения и просто наслаждалась общением. Благо, я умела создать лёгкую и непринуждённую атмосферу, и, провожая меня к подъезду и получая очередной целомудренный поцелуй в щечку, мои компаньоны не чувствовали себя обманутым и часто писали, что рядом со мной «отогревались душой».
Вот и отлично, отогрев очередного страждущего, думала я. Мы получили то, за чем шли. Я — возможность отвлечься от тоскливой пустоты, они — высказаться и почувствовать себя увереннее, несмотря на то, что свидания так и не пересекали платоническую черту.
Меня более чем устраивает та жизнь, которая у меня сейчас. И прыгать в омут новых отношений… Ни за что.
В конце концов, по факту я все ещё замужняя женщина.
Об этом вспоминает и мой сегодняшний визави, терпеливо ожидающий во французском ресторанчике. Я бы предпочла, конечно, сеть на веранде — пусть уже стемнело и похолодало, но пледы и свечи, которые официанты расставляют на столиках, делают атмосферу такой особенной и уютной.
А вот он уже успел занять место в зале. Заходя в ресторан и глядя, как он приветливо машет мне рукой прямо из центра, который я никогда бы не выбрала, так как считаю худшим — шумным, пафосным, в зоне общего внимания, я обреченно вздыхаю.
Это не самый лучший знак. Прямо с порога.
А ведь до вчерашнего дня он мне даже нравился — Андрей Викторович. Правда, он настаивает, чтобы я называла его просто Андреем.
— Хорошо, Андрей.
Отстранённо улыбаюсь, соглашаясь с ним, когда он начинает ругать городские пробки и систему транспортного сообщения. Да, конечно же, это они виноваты. Совсем не то, что я упорно не хотела ехать сюда, уговаривая себя даже в такси не менять маршрут и не возвращаться домой. Там у меня будет слишком много свободного времени. И я опять натворю новых глупостей.
А здесь меня ждёт Андрей. Обстоятельный, последовательный, зрелый. Не любящий отвлечённых тем, четко знающий свои цели, не инфантильный, к тому же, настроенный весьма активно.
— Женечка, а, может, шампанского?
Молча киваю, прикидывая, что шампанское в добавок к вину, выпитому с Ингой, заставит время пролететь быстро и незаметно.
Глядя, как Андрей изучает меню, отмечаю, что он не даёт мне возможности сделать заказ, но тут же одергиваю себя, уличив в излишней пристрастности и придирках. Андрей Викторович просто хочет, чтобы наше свидание прошло идеально — кажется, в его представлении это что-то крайне помпезное и официальное, будто идеально организованный приём. Да и в плане контроля у него маленький пунктик.
Нам приносят шампанское в ведёрке, и он, верный своему правилу «Хочешь сделать хорошо — сделай это сам», выхватывает бутылку у официанта:
— Давайте, я!
Кто бы сомневался. Конечно же, он. Будет все сегодня делать сам, заказывать новые блюда сам, и говорить тоже — сам. Шампанское взрывается неудачно, обдав Андрея Викторовича, то есть, Андрея, пеной брызг. Краем глаза замечаю довольную улыбку на лице официанта и прикрываюсь меню, чтобы моя похожая реакция была не такой заметной.
— Уберите! Уберите это всё! — демонстративно командует Андрей Викторович, требуя сменить салфетки и приборы, а я, пользуясь случаем, прошу официанта поменять и бокалы — пусть принесут широкие и плоские, в стиле ретро. Все равно, Андрей, наплевав на мой вкус, заказал сладкое. Что ж, будем пить как в «Великом Гетсби», эдакие новые прожигатели жизни, почти из 20-х. Только сто лет спустя.
Следующие полчаса Андрей Викторович, больше не протестуя против помощи официанта, зажигательно рассказывает мне подробности недавнего развода с женой, часто повторяя:
— Ну какова мерзавка? Какова!
Вдвойне забавно то, что сам Андрей Викторович — адвокат по бракоразводным процессам, и именно с ним я консультировалась по возможности расторжения моего повторного брака.
Я так и не научилась говорить «второй брак». Уже пять лет я называю его «повторный».
— Абсолютное пренебрежение профессиональной этикой, Женечка! Абсолютное!
Лицо Андрея пылает священным гневом, когда он делится со мной подробностями своего дела и как его, по его же словам «нагло облапошили», несмотря на многолетний опыт в профессии.
Знал бы он, какие ляпы я допускаю в собственной жизни, несмотря на многолетний опыт в профессии.
С похожим негодованием он комментировал и мою ситуацию, называя действия второй стороны варварством и хамством, а несовершеннолетнего ребёнка — жертвой обстоятельств, предлагая лишить ответчика отцовских прав и возможности проживания в Евросоюзе.
Тогда я была очень зла на «вторую сторону», поэтому радостно поддакивала. Сейчас же апломб Андрея Викторовича начинает меня раздражать.
— А как твои дела продвигаются, Женечка? Муж по-прежнему саботирует все твои попытки?
— По-прежнему, Андрей, — отвечаю, пригубив шампанское, которое приятно щекочет ноздри. — Ужасно саботирует.
— Каков мерзавец! А! Каков!
— И не говори. Редкий хам.
— Ноль уважения! Сплошная безответственность!
— Ты абсолютно прав. Поэтому мы решили отставить все, как есть. В конце концов, к чему нам эти условности — официально расторгнут брак или нет? Главное — внутренне решение. Которое принял каждый из нас.
— Но… как же так? Женечка! Неужели ты спустишь это на тормозах? Позволишь и дальше собой манипулировать?
Андрей так возмущён, что, мне кажется, он сам, несмотря на профессиональную этику, решит довести дело до победного конца и освободить меня от оков ненавистного брака.
— А если ты опять захочешь замуж? А этот деспот…
— Ни за что свете.
— То есть?
— Замуж. Это исключено, Андрей.
— Но ты не можешь знать наверняка!
— Нет, могу. Я сама приняла такое решение. И, кроме того, это страховка.
— Страховка от чего?
— От нового брака.
— Но ты же сама сказала — ни за что на свете!
— Именно так и сказала. Это если подходить к делу сознательно. Но, знаешь, у меня есть привычка. Такое маленькое глупое хобби — разводиться и выходить замуж исключительно за своего мужа. И если второй развод мы как-нибудь переживём, то третью свадьбу, боюсь, не потянем.
— П..по бюджету? — в ответ на мои признания Андрей растерянно хлопает ресницами.
— Нет, по моральным затратам. Психически.
— Но Женечка… Дорогая моя, — кажется, он никак не может понять, шучу я или нет. — Ты же это не вполне серьезно, так ведь?
— Почему же… Вполне. Так что, обо мне можно не волноваться. Мой вопрос решён, и я готова внимательно слушать о твоих и только твоих делах.