Две AGM-62, рассчитанные на пробитие бетонных укрытий, канули в густом дыму, закрывшем четкие контуры и обводы крейсера. Но педантичную электронику не обманешь – одна бездумная чушка, в основном набитая взрывчаткой и в малом электроникой, реализовала мечту бомбометов прошлого века – вошла точно в обрубок передней дымовой трубы, вторая воткнулась в упругость стали второй носовой башни главного калибра. Мгновенно корабль окутался облаком пара взорвавшихся котлов. Следом коллективно детонировали бомба и снаряды в пробитой башне. Через две минуты огонь добрался до погребов. От взрыва в нескольких местах лопнул корпус. В прорехи хлынула вода. Крейсер затонул буквально за несколько минут, водоворотом таща за собой все, что имело нулевую плавучесть.

– Надо немедленно отвести наши морские силы из зоны покрытия американских «Гарпунов»! Янки сколько влезет могут долбить по уцелевшему линкору и повернувшим в их сторону эсминцам. И северное направление пусть останется за ними, там сейчас как раз полно блуждающих айсбергов, – усмехнулся главнокомандующий Королевским флотом адмирал Трэвор Соар, разглядывая тактическую панораму со всеми условными значками, освещающими обстановку на море, – была б моя воля, жахнул бы по желтопузым из всего, что есть, не растягивая это дело к ночи. Так эти хреновы «пиджаки» из министерства не желают тратиться на новые ракеты!

Пройдясь по залу оперативного командного штаба, нервно расстегнув китель, адмирал продолжил в замершее молчание притихших офицеров штаба:

– Интересно, какая это крыса доложила им, что в сторону метрополии направились лишь пять малых кораблей противника? А? Естественно, они решили, что Британии ничего не угрожает. Видите ли, они «не хотят влезать в большую бойню», – передразнивая голос премьер-министра, негодовал адмирал, – уже влезли. Сначала они, понимаешь, в целях экономии средств снимают с боевых кораблей ракеты, потом находят для нас какое-то старье, которое, я думал, мы давно истратили в Ираке[39]. А потом еще удивляются, когда по пригородам Лондона шарахаются толпы арабов и крушат вокруг всё и вся.

И довел свое негодование не вслух: «И это при том, что после анализа потерь в американском флоте в коридорах военных ведомств Великобритании нашлись умники, которые стали на полном серьезе заявлять о возрождении былого величия Королевского флота. Полные кретины! Хотя по многим позициям янки нам теперь уступят. Что уже неплохо».

– Что? – Вопрос был адресован вытянувшемуся капитан-лейтенанту.

– Сэр, – тот осторожно доложил, усиленно пытаясь скрыть натянутую улыбку, отчего его лицо скривила странная гримаса, – поступило сообщение от командира 801-й воздушной эскадрильи.

– И?..

– Четыре эсминца противника потоплены. На одном наблюдается обширный пожар, там сейчас барражирует вертолет. На перехват выдвинулся фрегат.

– Хорошо. А что линкор, есть изменения?

– Как поменял курс, – после некоторой паузы продолжил офицер, – так по-прежнему и идет в южном направлении. Параллельно ему милях в пяти по левому траверзу четыре эсминца и, по-видимому, легкий крейсер, хотя мы можем ошибаться.

– Да вижу, вижу, – снова взглянул на тактический план адмирал, – почти прямо в лапы «Вэндженс». Знаете что! Вы пока не давайте американцам наводку на большой корабль. Сколько нашим парням осталось для выхода на радиус пассивно-активного наведения?

– Вообще-то для выхода на дистанцию тринадцать километров не меньше трех-четырех часов. Уже совсем стемнеет, – ответил кто-то из офицеров.

– И это если «японец» не поменяет курс, – адмирал задумчиво тер подбородок. – Значит, так! Один «сорок второй»[40] на сопровождение и слежение за линкором, иначе мы его потеряем до выхода подлодки на дистанцию удара. Пусть наши ребята отработают по нему «СпирФиш»[41]. А эти пять эсминцев уже сейчас может атаковать «восемьсот первая»[42].

* * *

Над заданным квадратом, высоко в небе уже свистел двумя турбинами самолет радиолокационного дозора «Sentinel R.1.». Пять операторов, входящие в экипаж, визуально анализировали поступающую информацию. Правда, в зону локации еще не попали американские корабли, но самолет, глотающий расстояние на максимальной скорости, вскоре уже смог бы охватить весь район боевых действий. Возможности этой машины теперь были бы весьма урезаны. Тем не менее это не мешало РЛС самолета заглядывать под толстую облачность и обеспечивать вполне сносную деталировку изображения, поступающего на экран. Полученные данные передавались по радиоканалу на наземные пункты для обработки и изучения.

Управлять многотонным кораблем – это вам не на истребителе гарцевать, там, где скорость реакции измеряется секундами, а то и поменьше. И тем не менее вице-адмирал Ибо Такахаси, вовлеченный в тягучую информативность рулей линкора, обширнейших расстояний океана, даже ориентируясь на скорые реакции современных видов оружия, по-прежнему полагался на капризы своей сиюминутной интуиции. Уже потом вдумчиво обосновывая свои приказы неожиданной (для самого себя) и устойчивой логикой.

Во всех армиях (нормальных армиях!) авторитет командира, беспрекословное подчинение его приказам являлось нормой. И главное для командира, отдавая приказ – надо быть полностью в себе уверенным, даже если сомневаешься, даже если приказ в корне неверный. Может быть, в какой-нибудь армии сугубо демократической страны, в тепличных условиях, возможно в тылу, например, обсуждение воли командира приемлемо, но только не в бою.

Потом уже, проводя так называемый «разбор полетов», выискивая ошибки и плюсы в решениях командования, можно с уверенностью и достоверностью сказать – прав был командир или нет в той или иной ситуации.

Это там, в теплоте да в уюте хорошо рассуждать: а вот если бы поступить так или эдак, и тогда…

В бою важно другое – кто-то взял или был наделен ответственностью и принимал решения. Волевые решения! Какие бы ни было.

И любое обсуждение приказа на войне чревато…

Чревато даже бо́льшими потерями, нежели некомпетентное командование или глупый приказ.

Так вот… вице-адмирал Ибо Такахаси.