фыркнула, словно показывая свое отношение к ситуации, на секунду ткнулась в руку Альбы носом — и вальяжной походкой направилась к своей лежанке, даже не посмотрев в сторону начавшего истерику ребенка.

Слушать вопли Альбе не хотелось и она, бросив последний взгляд на пантеру, вышла из шатра.

— Жаль что ее нельзя отпустить на волю, — проговорила она негромко.

Воля. Нет есть. Нет спать. Бежать. Драться. Всегда.

— Пожалуй, — согласилась Альба.

Но все равно… Вот так слушать вопли, видеть тянущиеся к тебе руки… Хотя и правда — если что-то и менять, то надо забрать к себе в дом. Когда этот дом будет, мда.

Альба думала было пропустить последний шатер. Все-таки и времени осталось не так много, да и видеть грустные глаза какого-нибудь еще вольного зверя, теперь ведущего сытую, но ограниченную жизнь, не хотелось.

Идти. Туда. Говорить.

Что?

В разум посыпались образы. Альба почувствовала, что виски начинает ломить. Слишком много усердия, слишком яркие чувства. Но главным было что кто-то рядом хотел… поговорить? Или она должна была с кем-то поговорить? Понять было тяжело.

Ладно. Но быстро.

Третий шатер оказался самым шумным. И потому что тут было немало зрителей, и потому что тут вместо пары енотов или одной пантеры вдоль стен стояли ряды клеток со всякой живностью, в основном чешуйчатой или пернатой. Разноцветные ящерицы, яркие южные птицы, немного северных сов и филинов, и, в самой дальней части шатра, за другой клеткой с какой-то маленькой беленькой пичугой, сидел крупный ястреб. Птица даже на взгляд плохо разбиравшейся в этом Альбы была больной — перья потускнели и кое-где и вовсе выпали, а одно крыло, казалось, отличалось от другого. Но стоило подойти ближе, как хищник повернул голову даже не к ней, а к Хамлу, и что-то заклекотал.

Он хочет говорить с тобой.

Что? Я тут причем?

Он хочет говорить. Надо говорить.

Я не могу говорить со зверьми.

Говорить со мной. Говорить со Старшим. Говорить с Каем.

Каем?

Им. Говори.

Птица заклекотала сильнее. Кажется, кто-то на них уже оборачивался…

Говори-говори-говори-говори…

Давление от висла стала невыносимым и Альба, проклиная все вокруг, все же решилась кинуть контакт птице. От секунды контакта ничего не будет, а хотя бы Хамл отстанет.

Неожиданно настройка прошла легко. Чувства птицы были яркими, но очень понятными — клетка, ограничения, желание говорить, новый человек, шанс быть услышанным, помощь…

Говори-говори-говори…

Альба, выругавшись про себя, протянула птице контакт словно бы та была человеком…

И в ее разум врезались образы. Полет. Важное послание. Послание надо было доставить в Университет, что за городом. Сломанное врагом крыло. Падение. Последние силы, истраченные на то, чтобы спрятать письмо в заброшенном доме, бросить его в дымоход. Плен. Клетка. Люди-люди-люди. Чужой разум, пробудивший его разум. Девушка, — Альба узнала себя, — с тем на плече, кто пробудил…

— Вам плохо? — спросил кто-то над ухом, и Альба, вздрогнув, разорвала контакт.

К ней подошел весьма миловидный молодой мужчина, кажется, чуть старше того парня, с которым она общалась около пантеры. И немного на него похожий. И на мальчишку у енотов. У них что, семейный подряд? В каждом шатре по родственнику?

— Все хорошо. Просто задумалась, — Альба попыталась улыбнуться.

Она все еще не до конца осмысливала происходящее в реальности, по-прежнему частично погруженная в чужие яркие образы. Приходилось буквально заставлять себя говорить и вообще взаимодействовать с окружающим миром.

Птица клекотала, не собираясь, кажется, успокаиваться.

— О, бывает. Хищники всегда наводят на множество мыслей, а летающие хищники — тем более. Увы, Герт больше никогда не взлетит, и сейчас он нервничает. Наверное, из-за вашего кота. Вы, кстати, не думали о том чтобы продать его? Алхимический или нет — неважно, такого необычного зверя нечасто можно встретить. Я готов щедро заплатить.

— Нет, он не продается.

Мужчина внимательно осмотрела висла. И Альбу. Пришедшая старательно смотрела в никуда, избегая взгляда этого неприятного, по ее внутренним ощущениям, субъекта.

— Вы подумайте. Я очень щедро заплачу.

Альба, для верности прижав к себе висла, заторопилась прочь из шатра. Птица заклекотала сильнее, начав кусать прутья клетки.

Увы, ей помочь было нечем. Хотя…

Я отвлеку, — Хамл как-то понял ее мысль.

И почти в ту же секунду с другого конца шатра раздалось уханье и хлопанье крыльев. Большая белая сова укусила пальцы какого-то глупца, пытавшегося ее погладить.

Мужчина, бросив на Альбу подозрительный взгляд, заторопился разобраться с парнем, начавшим тянуться руками к сове и оскорблять ее, словно так мог получить компенсацию за раненый палец.

Альба, вложив как можно больше сил, бросила нагревающее плетение в дальний угол клетки с ястребом. Там были не прутья, а проволочная сетка, и удалось с одной стороны немного подплавить ее. Может быть птице хватит сил теперь перекусить сеть и как-то выбраться. Хотя с переломанным крылом она все равно никуда не улетит. Но, так или иначе, это все, что Альба могла сделать.

Она быстрым шагом покинула шатер и балаган, слушая краем уха, как кто-то зазывает зрителей на представление. Этот яркий и красочный мир шапито теперь почему-то казался весьма пугающим местом.

И почему менталист так запрещал контакт с животными? Ничего ведь такого. Ну да, голова болела, но так бывало и когда просто кто-то на занятиях передачей образов увлекался…

На удивление Альба не опоздала к Свену. Точнее, опоздала, но всего на пять минут, и этого никто не заметил.

Оказалось, для имянаречения отец рыжего, коренастый рыжеволосый мужчина с черными глазами, снял на вечер всю таверну.

Мероприятие мало отличалось от празднования дней рождений на родине Альбы. Тоже речи, тоже столы с закусками и напитками, тоже много знакомых именинника, незнакомых другим приглашенным. Главным отличием, пожалуй, было то, что, подвыпив, некроманты призвали своих приведений и умертвий, наводнивших таверну. Сначала устроили танцы, потом — призрачные салочки, потом, кажется, кто-то воскресил курицу…

Альба с Жаном и Амири в основном сидели в своей компании и наблюдали весь этот бедлам. Но, определенно, было весело. Особенно когда Свен принялся «сдувать» призраков с курса, заговорщицки подмигивая и подыгрывая то одному, то другому из своих братьев, которых у него было двое родных и трое двоюродных.

Потом были закуски и танцы — уже для всех.

Свен искренне поблагодарил за подарок — и вытащил Альбу танцевать. Один раз, хотя она и отбивалась как могла. Но «имениннику не отказывают»… И это было мило. Ну, почти — танцевать-то она не умела. Но выпившему Свену, кажется, было все равно. Он просто улыбался и сам старался наступать ей на ноги не каждый раз, а хотя бы через два шага.

Потом Свен танцевал с Амири. Потом с какой-то родственницей. Потом к Альбе подсел один из некромантов, оказавшийся тем самым дядей Свена, который участвовал в истории с Ткачом, завязался диалог. Потом, кажется, кто-то еще подключился с рассказом о давних войнах с нежитью, потом они опять танцевали со Свеном, водили хоровод, в котором даже, кажется, была нежить…

Вернулась в университет Альба поздно и порядком захмелев. Она была счастлива. На самом деле счастлива, несмотря на все тревоги и прошлого, и будущего.

Правда из головы так и не шел хищник со сломанным крылом, потративший все силы чтобы спрятать что-то, что должен был доставить в Университет.

* * *

— Мы с тобой нечасто видимся, — заметил Теор, заходя в собственную прихожую.

Саманта как раз собиралась уходить.

— И я молчу про то, что ты еще и свой дом снимаешь, — усмехнулся менталист, стягивая с себя обувь. — И все равно заходишь сюда как к себе.

Саманта фыркнула.

— Дорогой, к себе домой я захожу с цветами и хорошим настроением. А к тебе — потому что с заказа ближе бывает. Иногда.

Теор, давно привыкший к их взаимоотношениям, только рукой махнул.

— В ларе что-то осталось? Или мне проще поесть в таверне?

— Ну откуда я знаю, где тебе проще поесть?

— Видимо там пусто. Тебе не кажется, что стоит не только есть мою еду, но и приносить свою?

— Нет, — Саманта усмехнулась, зашнуровывая сапоги. Не то чтобы обувь по погоде, но с ее занятием — пригодится. — Но если все пойдет хорошо, то вообще-то я намерена позвать тебя в нормальный ресторан. Может быть даже на этой неделе.

— Какая щедрость, — усмехнулся менталист.

Правда была