Кстати, один из методов работы ЦРУ в рамках операции «Пересмешник» заключался в том, чтобы всячески нейтрализовать деятельность тех журналистов и СМИ, которые не соответствуют идеологическим установкам «Вашингтонского обкома партии». Для этого прибегали к дискредитации и высмеиванию неугодных лиц. Отсюда и название операции — «Пересмешник». В свою очередь, высмеивание предполагало придание некоторым словам новых оттенков и смыслов. Что-то в духе «новояза» Джорджа Оруэлла (роман «1984»). В качестве примера можно привести запущенный ЦРУ лингвистический штамп «конспирология». Слово происходит от английского слова conspiracy. В старых словарях первым его значением было «секретность». Для того чтобы отвадить журналистов, политиков и исследователей от изучения деятельности тайных обществ, мировой закулисы и всего того, что всячески скрывается мировой элитой от глаз общественности, первым значением слова conspiracy сделали «заговор». Conspiracy благодаря методам геббельсовской пропаганды превратили в клеймо, которые ставили и продолжают ставить на тех, кто пытается донести до людей правду о мировой закулисе.

После упоминавшихся выше расследований и слушаний в Конгрессе США в середине 1970-х гг. было принято решение запретить ЦРУ продолжать операцию «Пересмешник». В 1976 году Джордж Буш старший, недавно назначенный директором ЦРУ, провозгласил новую политику: «С этого момента ЦРУ не будет вступать в какие-либо платные либо договорные отношения со штатными или внештатными корреспондентами, аккредитованными в любом американском телеграфном агентстве, газете, периодическом издании, радио- или телесети или станции». Правда, он добавил, что ЦРУ и впредь будет «приветствовать» добровольное сотрудничество с журналистами[15]. Однако, хорошо известно, что ЦРУ редко прибегало к грубым (силовым) методам вербовки журналистов и руководителей информационных и медийных агентств. Добровольное согласие на «сотрудничество» с ЦРУ они давали и продолжают давать под влиянием такого «аргумента», как деньги.

Приведу фрагмент из работы известного публициста и философа Александра Зиновьева «Запад. Феномен западнизма», в которой он пытается осмыслить, как функционируют мировые СМИ и в которой он признает существование «невидимой руки, управляющей средствами медиа: «Формально не существует единый центр управления медиа. Но фактически он функционирует так, как будто получает инструкции из некоего руководящего центра наподобие ЦК КПСС. Тут есть своя «невидимая рука». Она почти совсем не изучена научно. Данные о ней редко попадают в печать. Её образует сравнительно небольшое число лиц, которые санкционируют рекомендации, выработанные более широким кругом политиков, бизнесменов, политологов, журналистов, советников и т. д., и подают сигнал к согласованной деятельности медиа по определённым проблемам. Имеется большое число опытных сотрудников учреждений медиа, которые сразу угадывают новую установку и даже опережают «высшую инстанцию». И в дело немедленно вступает огромная армия исполнителей, подготовленных выполнить любые задания в духе новой установки. Между людьми, образующими этот механизм, имеют место бесчисленные личные контакты. Почти вся работа этого механизма протекает как своего рода функциональная самоорганизация (так я называю этот тип организации], а не как система документально фиксируемых команд и отчётов об их исполнении. Такой механизм скрыт и неуязвим от нападок извне» (см. Зиновьев А. Запад. Избранные сочинения (сборник]. — М.: Litres, 2018]. «Неким руководящим центром наподобие ЦК КПСС» и является ЦРУ с его проектом «Пересмешник 2»

Эксперты (и зарубежные, и российские] уверены, что полного сворачивания операции «Пересмешник» не произошло. Она и сегодня проводится (вероятно, под каким-то другим условным названием). В мире есть ряд экспертов, которые продолжают отслеживать деятельность ЦРУ в рамках тех задач, которые еще семь десятков лет назад были определены Фрэнком Уиснером, Кордом Мейером и Алленом Даллесом. Нет никакого сомнения, что острие проекта «Пересмешник» (в ее нынешнем варианте) нацелено на Россию, ее СМИ и ее аудиторию.

Уже прошло более года с того момента, когда Вашингтон вышел из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе (это произошло 8 мая 2018 г.). Подписанный в 2015 году СВДП обязывал Иран ограничить ядерную деятельность в обмен на прекращение финансовых и экономических санкций. В 2016–2017 гг. санкции стали сворачиваться. Однако с приходом в Белый дом Трампа процесс застопорился. Новый президент потребовал пересмотра соглашения с Ираном в сторону ужесточения. Он призвал к этому других участников СВПД в ультимативной форме, угрожая экономическими санкциями против банков и компаний, которые продолжат сотрудничество с Ираном. От выхода из СВПД отказались не только Россия и Китай, но также все три европейские страны.

Политики и государственные чиновники Европы решили показать Вашингтону зубы. Уже в мае (сразу же после публичного оглашения ультиматума Трампом) Европейский Союз принял так называемый «блокирующий пакет» — документ, призывавший европейский бизнес не подчиняться угрозам Вашингтона. В нем что-то было даже сказано о компенсациях тем банкам и компаниям, которые могут быть подвергнуты санкциям Вашингтона. Однако европейский бизнес предпочёл прислушаться к командам из Вашингтона, а не из Брюсселя. Европейские компании стали выходить из инвестиционных проектов в Иране (нефтедобыча, создание объектов инфраструктуры, строительство заводов) и расторгать заключённые контракты на миллиарды евро.

Убедившись в неэффективности «блокирующего пакета», Брюссель в сентябре 2018 года принял решение о создании «механизма специального назначения» SPV (Special Purpose Vehicle) для проведения финансовых сделок с Ираном. Механизм расчётов через СВИФТ для этого не годился: во-первых, с ноября 2018 года иранские банки отключены от этой системы; во-вторых, система СВИФТ уже давно подконтрольна Вашингтону. Европейцы исходили из того, что SPV будет обеспечивать анонимность контрагентов: компания не будет раскрывать европейских партнёров, что избавит их от угрозы вторичных санкций Вашингтона. Кроме того, компания SPV будет проводить платежи и расчёты в евро и других валютах, кроме доллара США. То есть проект должен был способствовать дедолларизации европейской экономики.

При этом ни одна страна-член ЕС не решалась принять в свою юрисдикцию компанию SPV. Все опасались гнева Вашингтона. В конце концов, смельчак нашёлся, им оказалась Франция. Президент Макрон дал согласие зарегистрировать у себя компанию SPV. Учредителями компании выступили три европейские страны, участвующие в СВПД: кроме Франции — Германия и Великобритания. Такой триумвират призван был минимизировать риски санкций Вашингтона. Впрочем, было объявлено, что к механизму в дальнейшем могут присоединиться другие европейские страны, а позднее — также страны, находящиеся за пределами ЕС. Россия тогда заявила о своей готовности присоединиться к новому европейскому механизму финансовых расчетов.