— Простите, леди, если чем-то вас обидел, — внезапно пошёл на попятную Маркус.

Мы с Ви даже переглянулись. Это было небывалое событие!

Старикан настолько выбешивал весь совет ордена, состоящий из трёх мужчин и двух нас, что порой его хотелось прикончить и развоплотить.

— Я не обиделась, — хмыкнула Олеся. — Ася мне очень помогает на источнике. С помощью феникса у меня получается быстрее перерождать души, привязанные к Херонскому источнику.

— Каким образом? — В наших рядах послышались шепотки.

Ильяс Рогмар нахмурился, вдумываясь в заявление девочки.

— Она помогает мне восстанавливаться в своём пламени.

— Он же не безвреден!?

Сирена лишь пожала плечами, отказываясь углубляться в пояснения.

— Опасность там, где нет любви. В преданности и искренней дружбе своей подруги я не сомневаюсь.

Я моргнула, не понимая, как в голове едва родившейся крохи могут появляться такие странные мысли.

Олеся коснулась руки феникса, и у красноволосой вспыхнул огонь в глазах, а губы расплылись в признательной улыбке. Кисть феникса загорелась ярким пламенем, не причиняя сирене видимого неудобства.

— Хммм… действительно. — Майрон О’Нил, ещё один титан, только по сравнению с Маркусом — белым драконом, всего лишь маг Оралима. — Очень интересно. Получается, всё дело в любви?

Леся загадочно улыбнулась.

— Разве для вас это новость? Дело только в ней одной и есть.

Горло перехватило от волнения.

— Так трактуют мудрые люди мира, в котором вы выросли, юная леди?

Царёва бросила на белого дракона взгляд из-под ресниц. Старик сглотнул от одного взмаха девичьих ресниц.

Мы все знали, что Ниту — богиня любви, но знать — это одно, а иметь с ней дело — совсем другое… ведь в матери Леси титанида так и не успела воплотиться.

— Да. И немудрые тоже… только с небольшим запозданием. — Изрекла малютка, и компания древних ипостасей погрузилась в тишину.

Девушка со странными волосами подняла голову. Ощущение, что она довлеет надо мной, пугало, но я должна была выполнить ту задачу, которую мне отвёл сегодня мастер.

— Может, докажешь? — Усмехнулась, блеснув идеальной улыбкой.

Правитель Оралима, стоявший до этого истуканом, нахмурился, бросив на меня недовольный взгляд.

— Каким образом? — Немного лениво поинтересовалась блондинка, и на её лице отразилась моя усмешка.

— Ну. Сирена доказать любовь, как и любое другое чувство, может только в песне. Признаться честно, мне ещё никогда не удавалось увидеть песнь хотя бы одной из рода Толксинои…

— Почему бы и нет?! — Подхватил моё предложение О’Нил, видимо получивший такой же приказ. Хотя это только догадка. — Сегодня прекрасная возможность продемонстрировать великий дар сирен на праздничном балу. Если вы не против, конечно…

Царёва уже привычно для меня пожала плечами.

— Да, пожалуйста.

— Только про любовь! — Встряла, дожимая девушку.

Получив в ответ ещё одно пожатие, с облегчением выдохнула, провожая девушку взглядом.

— Внимание, уважаемые адепты! — Крикнул в усилитель звука Алекс Бусан, взявший на себя роль ведущего. — Сейчас мы станем свидетелями необыкновенного. Сирена согласилась спеть для наших гостей… о любви!

Зал загудел, обрывая танец. Любопытство вспыхнуло на лицах молодёжи.

Когда звуки стихли, девушка взмахнула рукой, и свет вокруг неё померк.

«Стесняется, что ли? Но как тогда мастер увидит трёхмерную картинку с избранным сирены?!»

Паника только начала набирать обороты, и вдруг прекратилась. Леся коснулась рукой длинного штатива.

В серебристом потолке вспыхнул закат.

Вокруг Царёвой заискрили звуки, складываясь в необычный лейтмотив. И это без единого инструмента!!!

У меня медленно открылся рот. Внезапно, я поняла:

«Пусть мастер делает со мной, что хочет! Я не пойду против неё!!»

Сирена вздохнула, и кожа на моих руках покрылась мурашками, не дожидаясь ни голоса, ни слов великой богини любви.

Магия сирен затопила меня с ног до головы, едва я погрузила свой силуэт в темноту.

«Придурки… Элементарные вещи я им должна доказывать — да, пожалуйста!» — Глазами нашла родное окно, где стоял Бусан.

Грусть разлилась по венам, и я поняла, что спеть что-то смешное или весёлое моя душа не может. Рядом с Элем, прислонившись к подоконнику задницей, примёрзла Алис Банно.

«Невеста, чтоб её!»

На потолке вспыхнул блик последних солнечных лучей.

«Закат?! Но ведь за окном уже темно?! Ой! Точно! Я знаю, что петь!»

Из самого сердца заиграла знакомая музыка.

Я улыбнулась родным переливам и выдохнула:

— Просто так, неожиданно пришел закат,

Ласковая ноченька приплыла к нам с того берега,

К шелку уронила.

Что не так, и зачем я так хочу бежать?

Долго ли лодочка, ты плыви-плыви, больно мне помнить.

Рукой коснулась лба.

Из пальцев разбежались импульсы.

Вокруг меня заискрили картинки неба, будто я попала в центр голограммы. Такого раньше не было!

«Я, в самом деле, стала сильной!»

Боясь, что всё исчезнет, продолжила петь, несмотря на то, что пропустила пару тактов.

Музыка подстраивалась под меня.

— Я хочу улететь, чтобы высоко, и вниз не смотреть.

И за руку тебя, милый мой, заберу я с собой.

Ты оставил мне след, по которому я буду лететь.

И за руку тебя, мой родной, заберу я с собой.

С последним словом небо с облаками резко рассыпались на осколки, швыряя меня и моих зрителей в историю двух влюблённых. Силуэты казались знакомыми, но я никак не могла сосредоточиться, чтобы их опознать. Меня ждала песня:

— Как узнать, что на сердце у тебя, родной?

Милый мой, сказкою превратились наши дни с тобой.

И полюбила…

Целовал каждый вечер мои рученьки,

Говорил: "Я с тобой, — не разлей вода".

Больно мне помнить…

Силуэт девушки ссутулил плечи, когда высокий парень растворился.