— Потому что я знаю ее историю, Халед.

— Я бы тоже хотел знать ее историю, чтобы проникнуться к ней таким же доверием.

— Ты не доверяешь ей?

Саид решил не отвечать. Поерзал на стуле.

— Ее родители… — Марван закрыл рот, ненадолго задумался. — Ее мать и отец были истинными моджахеддинами.

— Были?

— Да, были. Мученики. После их смерти малолетнюю тогда Ширу отправили в Швецию. Вот пока все, что тебе следует знать.

— А ее дочь?

— Неудачный брак, Халед.

Саид задумчиво кивнул, прикрыл глаза. Перед ним предстала Нура — вся в белом, вся в крови. Беспокойство разлилось по телу с такой силой, что причиняло боль. Он встал, прошелся по комнате.

Марван по-прежнему сидел спиной к нему.

— У каждого из нас своя история, Халед, — сказал он, не оборачиваясь. — У одних невыносимо тяжелая, у других легкая, как пух. Но жизнями нашими распоряжается Аллах. — Он потянулся за чаем. — Твоей тоже.

Сандра оторвалась от клавиатуры, сцепила руки, потянулась. Потом крутанулась на стуле и посмотрела в окно — на медленно скользящие автомобили.

Фактически подвижек почти нет. Проверка показаний, полученных от студентов, снова и снова заводила в тупик. Ничего интересного — ни людей, ни контактных точек — не всплывало. О своих контактах и передвижениях парни лгали, причем на удивление слаженно. Подтвердилось пока только, что эти студенты — выходцы из благополучных, вполне состоятельных семей, проживающих в Марокко, Египте и Ливии. Никто из их родственников склонности к экстремизму не выказывал. Изучение их счетов в банке «Нурдеа» тоже ничего не дало: обычный приход-расход. Все четверо регулярно получали денежные переводы со счетов родителей, из соответствующих стран. А когда ни в общежитии, ни в компьютерах опять-таки не нашлось ничего, что позволило бы шагнуть дальше, следователей охватили разочарование и бессилие. Такое чувство, будто изо всех сил плывешь против течения, но не продвигаешься ни на миллиметр.

На улице было уже по-вечернему темно. Вообще-то надо бы позвонить подружке, рвануть в город и как следует встряхнуться. Давно пора. Ей необходим хороший флирт, а еще лучше — обнаженное мужское тело. Она улыбнулась, расцепила руки, вытянула в стороны.

— Вечерняя гимнастика?

Сандра уронила руки, повернулась на стуле. В дверях стоял Фруде Танген с его безупречным лицом фотомодели. Интересно, он женат? Кольца он не носил, а расспрашивать, копаться в его семейном положении ей не хотелось. Для этого они пока недостаточно хорошо знакомы. Может, он гей? — подумала она.

— Чувствую, над сменить обстановку, — сказала она. — А ты, смотрю, тоже здесь?

— Да, доделаю кое-какие мелочи — и домой. — Он помахал какими-то бумагами, которые держал в руке.

— Пойди-ка сюда.

Фруде подошел, стал рядом. От него хорошо пахло, не лосьоном, а скорее душистым мужским мылом, настолько мужским, что ее гормоны тотчас заволновались. Надо собраться, подумала она. От явного недотраха я уже совсем сдурела, того гляди, брошусь на коллегу. Наманикюренным пальчиком Сандра прижала бумаги, которые Фруде положил рядом с клавиатурой: список имен, дат и международных направлений.

— Я только что получил этот список. Неплохо бы его проверить.

Она быстро пролистала страницы. Это был перечень лиц, выезжавших в последние недели в мусульманские страны.

Втянув носом запах мыла, Сандра подняла взгляд на Фруде:

— А у нас есть что-нибудь хоть на одного из них?

— Нет, — улыбнулся он. — Но подборка все же неслучайная.

— Разумеется. Куда ты теперь? Домой? — Она проглотила слюну, в шоке сама от себя. О чем она только думает?

— Да, наверно.

К счастью, передние зубы у него немножко кривые, но, увы, ее это не остудило. Слишком она на взводе, так просто не остынешь.

— А ты? — спросил он.

Она снова потянулась:

— Посижу еще чуток. А потом завалюсь в кровать.

— Звучит замечательно.

— Еще бы! — Сандра почувствовала, что щеки обдало жаром. — Ладно, это я просмотрю.

— Отлично. Тогда увидимся утром.

— Ага.

Она сидела, закрыв глаза, пока он не вышел из комнаты. Остался только его запах.

Последние дни Шира все свободное время проводила с Саидом. По выходным и когда она возвращалась из детского сада, они часто гуляли по городу. Несколько раз брали с собой Тахмину, в другое время — оставляли у соседей этажом ниже.

Отношения с Тахминой немного наладились. Мало-помалу девочка привыкала к тому, что Саид поселился в их квартире. И вид его уже ее не пугал. Вдобавок ей все время твердили, что она замечательно учит маминого брата норвежскому. Не раз Саид и Тахмина сидели на кухне и читали ее детские книжки. Терпеливо и с величайшей серьезностью она исправляла его ошибки и внимательно слушала, как он пытается переводить с норвежского на арабский.

Кроме того, за 9 000 крон он купил себе портативный компьютер и даже смог подключиться к беспроводной сети прямо из квартиры. Один из соседей Ширы обеспечил ему бесплатный доступ в киберпространство. Каждый день он искал новости о принце Ясире — и по-арабски, и по-английски. Прямо как одержимый. Интересного, впрочем, было мало. О физическом состоянии принца не говорилось ничего, одни только пустые, бессодержательные официальные сообщения о королевской семье, написанные, как правило, хорошо оплаченными пресс-секретарями.

Они ездили по Осло на метро, трамваях и автобусах, с каждым разом все больше отдаляясь от центра города. Саид обзавелся подробной картой и теперь изучал все новые и новые маршруты. Кроме того, Шира купила ему самоучитель норвежского для начинающих, владеющих английским.

Учился Саид быстро, потому что имел способности к языкам, а к тому же очень старался. Всем его родственникам языки давались легко, и все свободно говорили по-арабски, по-английски и по-французски.

* * *

На третьей неделе, утром во вторник, Саид надел толстые теплые шмотки, которые успел приобрести, и вышел из квартиры.

Утреннее оживление на улицах вокруг площади Карл-Бернер-плас уже затихало. По расчищенным тротуарам он быстро дошел до метро и сел на первый же поезд, направлявшийся на север города. На станции Стовнер сошел, достал из кармана карту, которую всегда носил с собой, и зашагал туда, где накануне ему назначили встречу.

Адрес он отыскал с легкостью. Дверь подъезда оказалась не заперта. Лифтом он поднялся на пятый этаж. Третья квартира слева от лифта. Синяя дверь без таблички. Ни звука вокруг — ни из-за этой двери, ни из соседних квартир. Зато сильно пахло краской. Он тихо трижды постучал костяшками пальцев и отступил назад, чтобы его можно было рассмотреть в дверной глазок.