Некогда во всем мире обсуждалась возможность нашего превентивного удара по Ирану, направленного на его ядерный проект. Но каков будет результат? Проект прекратится? Нет, наши эксперты в один голос уверяют, что мы можем лишь задержать его на год-два. Большинство наших генералов и руководителей спецслужб решили, что не имеет никакого смысла ввергать весь Ближний Восток в кровопролитную войну, чтобы задержать иранский проект на год-два. К похожему выводу пришли американцы. Они подсчитали, что не смогут силой прекратить ядерный проект Ирана без того, чтобы не уничтожить половину страны. Поэтому они тоже отказались от этой идеи.

Организация «НАТИВ» была создана в 1951 году Бен-Гурионом. В этой организации я проработал более 20 лет, сам возглавлял ее в течение долгого времени. Сегодня ее возглавляет бывший посол Израиля на Украине и в Республике Молдова госпожа Наоми Бен-Ами. Чем она занимается после моего ухода, не знаю, я не вмешиваюсь в их работу. То, что я слышу от других, впечатления не производит.

В свое время «НАТИВ» была создана исходя из тех особых условий, в которых находились евреи в Советском Союзе и в странах Восточной Европы. В каждой из этих стран еврейский вопрос был одним из главных политических вопросов. Служба безопасности тогда была одним из основных государственных органов, занимающихся еврейским вопросом. Чтобы иметь возможность решать наши вопросы и вступить в контакт с евреями, нам приходилось бороться с правительствами этих стран, с политикой этих стран и со спецслужбами. Поэтому наша организация была создана по образцу спецслужбы и пользовалась теми методами. Если ваш контр-партнер КГБ, то надо уметь работать не хуже, а лучше, чем они. Нам это удавалось.

В 1996 году я написал отдельный доклад правительству. Я указывал, что, если демографические процессы на территории бывшего Советского Союза и иммиграция евреев будут продолжаться такими же темпами, а политические процессы развиваться в том же направлении, к началу 2000 года не будет смысла продолжать деятельность организации. То есть власть стабилизируется, власть не будет проводить политику ограничения евреев, и мы, по сути, станем не нужны. На меня набросились прежде всего подчиненные и коллеги. Они говорили: «Ты что? Как можно?» Я отвечал: «Извините, это не звезды, это цифры так говорят. Заниматься пустым делом я не буду». Существовали причины, которые вынуждали создать спецслужбу, чтобы решать определенные вопросы, которые не могут решить обычные государственные министерства. Когда эти причины перестали существовать, я не вижу смысла в наличии такой спецслужбы, даже если я там работаю и возглавляю ее.

Сегодня условия жизни евреев на бывшем советском пространстве ничем не отличаются от условий жизни евреев во Франции, Италии, Аргентине, Англии и так далее. Да, другая специфика, другая экономика, но со стороны властей никаких проблем нет. С точки зрения угрозы евреям — тем более. Во Франции, например, проявлений антисемитизма больше, чем в России. Поэтому я не раз говорил в начале 2000-х годов и говорю сегодня: если государство хочет иметь государственную службу, которая занимается всеми евреями диаспоры, пожалуйста — пусть они ее создают. Это будет ее цель. Такая служба будет заниматься всеми евреями в любой другой стране мира, исходя из специфики каждой страны. Но если евреям Франции, Италии или Аргентины такая организация не нужна, зачем она нужна евреям Украины, России или Молдовы? Сейчас нет ничего особенного в их положении, чтобы ими занималась какая-то специальная служба.

Я хорошо знаю Наоми Бен-Ами, она у меня работала в свое время, потом вернулась в МИД. Чем она сейчас занимается на посту главы «НАТИВ», какой толк от ее работы, правильно действует или нет, я абсолютно не в курсе. Очень часто те или иные бюрократические структуры сохраняются исходя из конъюнктурных, политических соображений. Возможно, это происходит и в данном случае. Что сегодня такая служба не нужна ни восточным, ни западным евреям, я уверен.

Теперь о стратегическом партнерстве Израиля и США. Журналисты меня как-то спросили: допускаете ли вы возможность, что Израиль поменяет стратегического партнера? Могу сказать, что Соединенные Штаты нам много помогали, они до сих пор нам много помогают как в экономике, так и в военном деле. США — это 3 миллиарда долларов военной помощи каждый год и, главное, политическая поддержка.

Я бы хотел, конечно, чтобы мы в этом не нуждались. Мы могли бы в этом не нуждаться, если бы наше государство развивалось так, как оно должно было развиваться после войны 1967 года. Если бы мы не проводили такую политику в отношении наших соседей, прежде всего тех территорий, которые оказались под нашей властью. Я не считаю, как считали руководители Израиля в годы создания государства, что нам нужен стратегический партнер, что мы обязательно должны заручиться поддержкой какой-нибудь мировой державы. Не всегда это было полезно. Так, в 1956 году мы заручились поддержкой аж двух мировых держав, и дело закончилось Суэцкой кампанией. Я ее хорошо помню, она была совершенно ненужная, даже вредная для Израиля, хотя мы потом из нее что-то выдавили.

В общем, я не думаю, что Израилю есть смысл менять стратегического партнера. Я считаю, мы достаточно сильны без этого. Если мы будем проводить правильную политику, сделаемся еще сильнее. Тогда нам вообще не нужны будут никакие партнеры, все угрозы мы сможем устранять сами. Я вам могу только сказать, что сегодня израильская армия без резервистов — самая сильная в Западной Европе. Она больше и сильнее любой армии, которая есть в Европе. А по силе и мощи наших ВВС впереди нас только американцы, больше никто.

Сейчас на Украине появился странный термин: «жидобандеровщина». Насколько я знаю, его ввели в обиход люди вроде Бени Коломойского и ему подобные. Эту категорию людей я хорошо знаю, их цель жизни, как говорят на одесском русском языке, «делать деньги». Лично я предпочитал другой круг общения, всю жизнь проработал с евреями, которые имели то или иное отношение к становлению еврейской государственности. Могу сказать откровенно — три вещи я никогда не делал в своей жизни: никогда не состоял ни в какой партии, не был политиком и не был дипломатом. Хотя дипломатическим прикрытием пользовался, не скрою. Словом, находясь на службе, я не имел чести встречаться ни с Коломойским, ни с другими подобными персонами.

Как они ухитрились соединить две несоединимые вещи в одном слове — это только они могут сказать. По-моему, эти два понятия взаимоисключающие. То есть бандеровцы сделали эти понятия взаимоисключающими, физически и с большим успехом исключая вторую составляющую. В свое время, когда началось вторжение нацистов на территорию Советского Союза, бандеровцы пользовались понятием «жидокомиссары». Под этим понятием уничтожали как евреев, так и комиссаров. То есть все комбинации из этих слов несут в себе только один смысл — определить категорию людей для уничтожения. Я не считаю, что такой подход имеет право на существование. Полагаю, бандеровское движение должно остаться лишь на страницах истории, так же как и нацистское, и фашистское. То, что сегодня есть люди, даже молодежь, которая считает, что это имеет право на существование, что это проявление героизма, — позор для тех народов и для нас, что мы допустили такое. Подобные идеи нужно было искоренять полностью, как это произошло в Германии. Но вероятно, кому-то выгодно было их сохранить для использования в политических целях. Подобные проявления национализма культивируются специально, неважно, под каким названием и каким флагом.