Ирина Александровна прижала к глазам надушенный платочек. Промокнув веки, она тихо сказала:

— Извините… Как выяснилось, поступок моего мужа оказался весьма опрометчивым. Игорь скоропостижно скончался, а у Михаила, основавшего какую-то свою фирму, к тому времени дела шли успешно. Во всяком случае, он сам так говорил. Я не напоминала ему о долге, считая, что он сам догадается вернуть деньги. Но он молчал, и мне пришлось поднять этот вопрос, естественно, выждав приличное время. Сучков долго юлил и отнекивался, говорил, что дела у него идут все хуже и хуже и что сразу он всю сумму вернуть не в состоянии. Тогда я предложила выплачивать долг частями, но он сказал, что и этого пока не может, и попросил подождать. Михаил и позже ссылался на финансовые трудности. В конце концов от всех тревог я просто слегла, попала в больницу и поручила заниматься этим Славе. Я больше не могла вести переговоры с Михаилом, у меня больное сердце. Мне казалось, что Славе будет легче найти с ним общий язык. Тогда мой сын и стал звонить Сучкову с требованием вернуть долг. А он вел себя так нагло, просто возмутительно!

— Мама, это уже я сам могу рассказать, — остановил ее Груничев.

— Вот и расскажи! Нет, постой… Неужели вы, Татьяна, хотите сказать, что Сучков решил убить моего сына, чтобы не возвращать деньги?

— Я пока не могу ничего утверждать на сто процентов, но на данный момент фигура дяди Миши Сучкова — единственная кандидатура в подозреваемые. Подумайте сами: преступник ничего не требует, он просто нападает, стреляет… В общем — убивает. Следовательно, ваш сын мешает ему уже тем, что существует на белом свете, — проговорила я. — Вы меня извините, но так получается по логике.

— Боже мой! — Ирина Александровна прижала руки к сердцу. — Неужели он еще большее чудовище, чем я думала? Слава, ты слышишь?!

— Да слышу я, слышу, — отмахнулся Груничев. — Не знаю я… Все на самом деле было так. И деньги он взял, и отдавать не хотел. В последний раз, когда мы с ним говорили, он вообще открыто сказал, что не отдаст их, и все. Придумал несколько отговорок — дескать, брал их не у меня, а у отца и еще что-то. Потом добавил, что на похороны давал деньги…

— Господи! — ахнула Ирина Александровна. — Да что он там давал-то на похороны… На венок только, и все. А занимал сколько? И как только язык повернулся!

— Кстати, а сколько он занимал и когда это было? — поинтересовалась я.

— Это было, дай бог памяти, лет шесть назад. А занимал он по тем временам много, — и Ирина Александровна назвала действительно значительную сумму.

— В том же разговоре он вообще заявил, что раз у меня нет расписки, значит, и требовать что-то я не имею права, — продолжил Святослав. — И я перестал ему звонить, понял, что по-хорошему разговаривать с ним бесполезно.

— А по-плохому, — уточнила я, — вы с ним тоже разговаривали?

Святослав улыбнулся.

— Признаться, я его тогда слегка припугнул. Ну не то чтобы припугнул, а дал понять, что если захочу, то он мне и без расписки все отдаст. Но… знаете, связываться неохота, он все твердил, что больной и старый.

— Я думаю, что настала пора и мне познакомиться с Михаилом Степановичем Сучковым, — сказала я. — Как это можно сделать?

— Понятия не имею, — задумчиво проговорил Груничев. — Видите ли, у него что-то с желудком, и сейчас он лежит в больнице.

— Вот, вот… Бог-то — он все видит! — в сердцах вставила Ирина Александровна.

— А в какой больнице?

— Этого я не знаю, — развел руками Святослав. — Я же не собирался его навещать.

— Может быть, можно узнать у жены Сучкова? — предположила я.

— Нет у него никакой жены! — вставила Ирина Александровна. — Холостяком всю жизнь прожил.

— А откуда вы знаете, что он в больнице? — спросила я, повернувшись к Груничеву.

— Да он каждую осень и весну в стационаре, — ответил Святослав. — У него бывают обострения, вот он всегда и ложился, иногда просто для профилактики. Так вот по времени он и сейчас должен быть в больнице.

— Давайте все же на всякий случай позвоним ему домой, — предложила я и тут же, глянув на часы, засомневалась: — Хотя время-то уже позднее…

— Ничего, потерпит! Позвони, Слава, позвони, — настоятельно поддержала меня Ирина Александровна.

Груничев поднялся и прошел к аппарату. Он набрал номер и некоторое время молча с удивлением слушал. Потом сказал:

— Дядя Миша на даче.

— На даче? — удивилась я. — Так ведь осень уже!

— А для него в этом нет ничего удивительного, — усмехнулся Святослав. — Он дачник со стажем. Хотя вообще-то дача не его, а какого-то его друга. Она зимняя, то есть утепленная, обустроенная, так что там можно находиться в любое время. Я самого этого друга никогда не видел и на даче его, естественно, не был, просто слышал от дяди Миши. Хозяин домика вроде бы какой-то его бывший начальник. Владимир… не то Петрович, не то Иванович, так его зовут. Да вот, послушайте сами…

Груничев снова набрал номер дяди и протянул мне трубку. Вскоре я услышала тонкий гудок, а затем неприятный, скрипучий старческий голос:

— Здрасте… Спасибо, что позвонили, но в данный момент я нахожусь на даче. Если у вас срочное дело, то можете позвонить мне на сотовый. Желательно после двадцати одного часа.

— Дядя экономит, предпочитает вести разговоры в льготное время, — пояснил Святослав. — Он вообще скряга приличный.

— Да уж, — снова вступила Ирина Александровна. — Я бы сказала — неприличный. Нет, это же надо, какое бесстыдство — на похороны он давал! Хоть бы память брата уважал!

— Мама, да не заводись ты снова, — обратился к ней Святослав. — История уже старая, и ты возмущалась по этому поводу сотни раз!

— Нет, у меня просто в голове не укладывается, как можно так поступать, Слава! — не успокаивалась Ирина Александровна. — Меня саму родители воспитали порядочным человеком, и я тебе всегда стремилась привить то же самое! А тут, можно сказать, в своей семье, столкнулись с таким возмутительным поведением.

— Ну, глупо рассчитывать, что каждый встреченный тобою человек окажется порядочным, — махнул рукой Святослав.

Я решила прекратить спор и спросила, обращаясь к Груничеву:

— У вас есть номер мобильника вашего дяди?

— Был. Надеюсь, он не изменился. А вы хотите позвонить ему? — поднял брови тот.

— Ну, сейчас ведь уже льготное время, так что не думаю, что мы его разорим, — улыбнулась я, а потом серьезно добавила: — Лучше уж сразу поговорить с ним.

— Хорошо, — кивнул Святослав и, заглянув в записную книжку, начал набирать номер.

Едва он представился своему дяде, как я отняла у него трубку и заговорила сама:

— Случилось большое несчастье, Михаил Степанович. Криминального характера. Сегодня у Святослава Игоревича погибла жена, и я расследую это дело. Так что необходимо встретиться с вами прямо сейчас, несмотря на позднее время.