от места расположения. График посещений, ни с кем не согласовывался, и выглядел достаточно хаотично, не давая ни единого шанса директору слепить показное благополучие. Вот и сейчас, Ил-18 Мечникова, с огромным гербом Министерства точного машиностроения на фюзеляже в виде микрометра и спутника, и красным флагом на вертикальном оперении, совершил посадку на аэродроме восемнадцатого завода, находящегося в Челябинском промышленном кластере и выпускающего металлорежущие инструменты и абразивные материалы.

По заводу передвигались на юрких электромобилях собственного минточмашевского производства, созданных именно для внутризаводских поездок. Высокие, как гольф-мобили, но с нормальными колёсами и закрытые со всех сторон машинки оказались очень востребованы на крупных заводах, потому что территории и цеха подчас тянулись на несколько километров.

Директор завода, главный инженер и главный технолог, не лебезили, вели себя достойно и со знанием дела отвечали на все вопросы, а когда они заканчивались у Мечникова, в дело вступал главный инженер министерства знаменитый учёный-механик Александр Петрович Котельников. Настоящий монстр инженерного дела он с лёгкостью разрешал любые вопросы, которые возникали в таком непростом хозяйстве как производство высокоточного оборудования. Но когда директор пожаловался на срыв поставок технических алмазов, Александр Петрович только развёл руками и обернулся на Мечникова.

– А что вы на меня смотрите? У них авария там на разрезе. – Ответил Мечников. – Запас какой был на складе весь выбрали, лаборатория производства искусственных алмазов работает уже в четыре смены, и теперь вся промышленность СССР, по алмазам на голодном пайке. Не всё можно заменить корундами[18]. И так будет ещё как минимум полгода, пока не вступит в строй наш завод искусственных абразивов. А пока там только коробки цехов. – Александр вздохнул. – Но как-то помочь я попробую. На официальной сдаче норматива на командора, особым плетением сжимал графит. Алмаз не алмаз, но что-то очень твёрдое получилось. Может попробуем где-нибудь на открытой площадке?

– А почему на открытой, сразу спросил директор завода.

– Так там давление в десятках тысяч атмосфер. Если не удержу – рванёт от души.

– Александр Леонидович! – Вмешался в разговор начальник охраны, но Мечников только отмахнулся.

– Если завод сейчас завалит план, то всё рухнет по цепочке, и восстанавливать процесс будем потом и кровью.

Опыт решили провести на открытой площадке выделенной заводу под новые цеха.

Откуда-то притащили двухсотлитровую бочку, набитую газовой сажей, которая была фактически чистым углеродом, предполагая, что Мечников возьмёт оттуда сколько нужно. Но когда люди отошли, Александр недолго подумав приподнял всю бочку магемой левитации, и создал шарообразный силовой щита, аккуратно начал сдвигать узловые точки, чтобы он начал уменьшаться в размерах. Затем, когда давление стабилизировалось окутал бочку в новый слой и ещё. Каждый раз внутренний слой становился всё меньше и меньше пока бочка не уменьшилась до размеров сорокалитрового молочного бидона. Металл от давления разогрелся настолько что стал светиться красным, а Мечникову пришлось отойти, и надеть тёмные очки. Продолжая давить силовыми щитами, он поддерживал одновременно шесть магем, питая их и контролируя чтобы в рисунке ничего необратимо не перекосило, и когда бочка ещё уменьшилась, а свечение стало соломенно-жёлтым, начал потихоньку убирать давление, и охлаждать то, что получилось, сбрасывая температуру тонким вихрем вверх. Собственный резерв ухнул до опасной границы, но всё уже кончилось.

Железная бочка цилиндрической формы, превратилась в шар, неопределённо-серого цвета. Когда магема поглощения истаяла, Александр постучал по шарику костяшкой кулака, и услышал чистый звон закалённой стали.

Быстро подскочили руководители завода и сопровождающие лица, внимательно рассматривая сферу.

– Пилить? – Спросил главный технолог.

– А что ещё делать? – Главный инженер пожал плечами и тоже постучал по шару вынутой из кармана ручкой. – Не автогеном же резать? А вдруг там что-то ценное вышло. Ну хоть пара килограммов перейдёт в твёрдую фазу, так нам это на месяц работы. С учётом наших фондов и запасов, план вытащим.

Резать решили в лаборатории, в основном потому что там была возможность собрать всё до последней крошки. Ручная абразивная пила, которая в этой реальности не будет называться «болгарка», а только и исключительно по наименованию первой модели пилы – Крыс, не быстро, но уверенно перегрызла уплотнённую сталь, и на пол посыпался искристый грязно-желтоватый порошок.

– Что за дрянь? Наблюдавший за процессом издалека, Мечников подошёл ближе, и потыкал пальцем в горку просыпавшейся массы.

– Действительно похоже на алмазный порошок. Сейчас проверим. – Лаборант подхватил колбу, и насыпав на дно метнулся к приборам. – Приборы говорят, что это алмаз. Несколько странной структуры, но безусловно алмаз.

– Ну и славно. – Александр облегчённо вздохнул. – Не зря рогом упирался. – И повернувшись к директору, спросил. Сколько вышло?

– Так почти всё и вышло. – Озадачено произнёс директор завода глядя на то как пара лаборантов ссыпает порошок на тарелку больших лабораторных весов. – Было примерно сто килограммов сажи, а стало… полсотни килограммов алмазов. Что-то выгорело, видимо из-за притока кислорода, но нам пятьдесят кило – это просто на год работы.

– Вот и работайте. – Александр, который чувствовал, как начинает потихоньку накатывать усталость, кивнул. – Итоговый документ проверки получите как обычно, но сразу хочу сказать, что претензий к вам особых нет, завод в порядке, так что на внеочередную премию, можете смело рассчитывать. – Он пожал на прощание руку, и пошёл к машине, а к директору подошёл невзрачный мужчина с прозрачными словно водянистыми глазами, одетый в серый френч.

– Валентин Георгиевич. – Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение, и раскрыв поднёс к лицу директора, чтобы тот смог прочитать. – Подполковник Жаров, Экономическое управление Комитета государственной безопасности. Технические алмазы принять до долей грамма, оформить как поступившие из личного фонда товарища Мечникова, и направить соответствующую бумагу нам, и в финансовое управление министерства. И если хоть грамм уплывёт на сторону, вешайтесь. Я понятно всё объяснил?

В самолёте Александр вырубился, как только сел в кресло, и прислонил голову. В полусне только отследил что Вера Игнатова – стюардесса его борта, принесла маленькую подушку и одеяло, заботливо подоткнула его везде где нужно, и погасила в салоне свет.

Москва.

За два часа полёта Александр почти полностью восстановился, и когда Наталья Субботина передала ему трубку телефона, уже полностью проснулся, и глазами спросил «кто?».

– «Товарищ Сталин». – одними губами произнесла девушка и отошла в сторону.

– Иосиф Виссарионович. – Произнёс Александр в трубку.

– Товарищ Саша. – Сталин негромко хохотнул в трубку. – Опять понимаешь пугаешь мне исполнителей. У нас в ордене между прочим целая команда отслеживает энергетические аномалии. И вот в Уральское управление поступает сигнал о мощнейшем всплеске в районе промышленного района Челябинска. Люди по тревоге одеваются, вооружаются, и на десяти военных бортах летят поинтересоваться, а кто это такой внезапный, что