Она боялась только одного — что силы оставят ее внезапно, и Мина, ее маленькая беззащитная Мина, останется без ее поддержки и защиты, одна в этом жестоком мире. В такие минуты Гангу нежно обнимала девушку и прижимала ее к себе, словно боялась, что вот сейчас, сию минуту, кто-то ее обидит.

— Что такое, няня? — спрашивала девушка, кротко глядя на нее черными печальными глазами.

— Ничего, моя девочка, все хорошо, — отвечала Гангу. — Я здесь, я рядом.

И они долго сидели вдвоем, обнявшись, в тишине, и только слышно было, как за окном пробегает по верхушкам деревьев ветер.

Мина сильно изменилась в эти месяцы. Если бы кто-то из подруг увидел ее сейчас, то не узнал бы в ней той веселой и красивой девушки, которую все знали в университете. Она похудела и потемнела лицом, редкие седые искры зажглись в ее волосах. Она не представляла, что будет делать после рождения ребенка, жила только сегодняшним днем, а в будущее ей заглянуть было трудно и страшно. Только теперь она поняла, как много значит для нее няня, которая в последний миг остановила ее у края пропасти, за секунду до того, как Мина должна была умереть. Мина не помнила своих родителей, но теперь, глядя на няню, думала, что они, верно, были так же добры к ней, как и эта чудесная няня Гангу.

— Я не знаю, что делала бы без тебя, — говорила она, ласково прижимаясь к ней.

— А зачем думать, «что делать без меня»? — отвечала Гангу с доброй улыбкой. — Ведь я рядом и всегда тебе помогу.

— Всегда? Ты ведь будешь со мной? — с тревогой и надеждой спрашивала Мина.

— Всегда, девочка моя. Пока мои ноги ходят, пока мои глаза видят.

— Как хорошо, что ты есть. Будь со мной. Я очень тебя люблю.

Но все чаще слабость старости давала о себе знать, и Гангу боялась, что в какой-то день она уже не сможет помочь Мине и девушка останется одна, без помощи, без поддержки. А кто еще мог помочь ей, как не родственники? Но дядя и слушать о Мине не желал.

О своих страхах она ничего не говорила, чтобы не тревожить Мину лишний раз. Только нежно обнимала приговаривая:

— Я с тобой, девочка моя. Мы вместе.

И еще няня тревожилась при мысли о том дне, когда родится ребенок. Боялась, что Мина, истерзанная переживаниями, возьмет на себя еще один грех — откажется от ребенка. Ведь она не хотела его и страшилась его рождения. Как было убедить ее, что ребенок меньше всех виноват в том, что произошло. Он не может отвечать за чужие грехи. Впереди его ждала многотрудная жизнь, и он должен находить утешение хотя бы в материнской любви.

— Вот родится наш маленький, и мы заживем совсем хорошо, — говорила осторожно Гангу. — Ты будешь ухаживать за ним, а я — петь песни, чтобы он не плакал.

Говорила, а сама испытующе и тревожно заглядывала Мине в глаза и потом спрашивала:

— Правда? Ведь так?

— Да, няня, — отвечала Мина, но говорила это только затем, чтобы не расстраивать добрую женщину.

Сама Мина не представляла их дальнейшей жизни. Когда появится это крикливое нежеланное существо — что будет после? Ведь он не принесет в их дом счастья, он будет постоянным укором своей матери. Уж лучше бы он умер! Подумав так, Мина пугалась и истово просила у неба прощения за свои недобрые мысли. Ей оставалось только подчиниться судьбе и ждать, что, принесет ей завтрашний день.

Гангу обхаживала Мину, стараясь освободить ее от работы.

— Уже скоро, Мина, — говорила она. — Ты не хлопочи по дому, не надо. Вот когда родишь…

И улыбалась доброй улыбкой.

Схватки у Мины начались в отсутствие няни. Она вдруг почувствовала себя плохо, упала, но смогла добраться до кушетки. Ей было очень больно, она кричала, но никого не было рядом, и некому было помочь, поддержать ее в эти минуты.

Ребенок словно хотел наказать ее за то, что она желала ему смерти, и делал ей очень больно, так больно, что Мина готова была сама умереть, чтобы не чувствовать этой боли.

Гангу в это время находилась в доме Санду. Она хлопотала по обыкновению на кухне — и вдруг сердце ее сдавило, она охнула и опустилась на пол. Хозяйка, проходившая в этот момент мимо, спросила:

— Что случилось, Гангу?

— Не знаю, моя госпожа, — ответила няня. — Что-то с сердцем…

— Полежи, — предложила хозяйка. — Отвести тебя на улицу, в тень?

— Нет, моя госпожа. Могу ли я сегодня уйти пораньше? Что-то мне нездоровится.

— Что ж, иди, — пожала плечами хозяйка.

Няня вышла из дома, думая о Мине. Боль, пронзившая ее, не была обычной болью. Это была тревога, и теперь ноги сами несли Гангу домой. Она почти бежала по улицам, а впереди будто кто-то звал ее, молил о помощи.

— Мина! — шептали губы старой женщины. — Девочка моя! Что с тобой?

Прохожие оглядывались и смотрели ей вслед.

Мина то кричала, то плакала. Силы уже оставили ее, она не могла больше бороться с болью. И когда она уже решила, что не выдержит, умрет, дверь хижины распахнулась.

— Мина! — охнула с порога Гангу.

Она все поняла и засуетилась вокруг девушки, стараясь успеть все сделать — и помочь роженице, и подбодрить ее. Она была мудра, добрая няня, она все знала и все умела, и уже через несколько минут измученная Мина, которая только что готова была умереть, улыбалась слабой улыбкой, потому что нежные руки Гангу сотворили чудо: боль уходила и возвращалась жизнь.

— Милая няня, — прошептала благодарная Мина, — как хорошо, что ты пришла.

— Я здесь, доченька, я рядом.

— Мне было плохо без тебя. Очень плохо.

— А теперь я здесь. И плохо уже не будет.

Няня хлопотала вокруг Мины, и каждый ее жест был строг и выверен, словно она каждый день принимала роды.

— Еще немного, девочка, уже скоро, — приговаривала она.

— Я знаю, — отвечала Мина. — Я чувствую.

И тут же застонала от пронзившей ее тело боли.

— Потерпи, — уговаривала Гангу. — Немного потерпи.

Боль была так сильна, что Мина думала: еще немного, и она потеряет сознание, — и вдруг пришло облегчение, непередаваемое чувство легкости, и в следующий миг она услышала крик родившегося ребенка.

— Вот он какой у нас! — приговаривала няня. — Вот какой чудесный!

Мина боялась повернуть голову, чтобы посмотреть на ребенка.

— Посмотри!

Мина скосила глаза, увидела искаженное криком детское личико и поспешно отвернулась.

— Мина! — позвала ее няня.

— Не хочу! — сказала молодая мать и разрыдалась. — Не хочу я смотреть на него! Он не нужен мне!

— Не говори так, — попросила Гангу. — Посмотри на него — человек родился. У тебя сын, сын родился.