— Меня Кабир прислал собрать сведения. Из райкома запрашивают, как мы читаем художественную литературу. Вот и пришла узнать, какие книги вы прочитали с тех пор, как вернулись.

Буран громко рассмеялся и окончательно смутил этим члена бюро комсомольской ячейки.

— Какие тут книги! Плуги и кумганы чиним. Болты и колесики «читаем»…

— Разве так объяснишь райкому? Если требуют, надо отвечать в порядке комсомольской дисциплины, — вздохнула девушка.

Галлям тоже вышел из кузницы подышать свежим воздухом.

— Хорошо, Зифа, сделала, что пришла нас проведать. Ты первый человек, который зашел просто так, без всякой железяки.

Буран объяснил:

— Интересуется, что я читаю… Не отстаю ли…

Кузнец усмехнулся:

— Брось, Зифа. Ты бы лучше нам воды принесла. К колодцу некогда сбегать.

Парень ожидал, что Зифа обидится, но она, схватив ведро, пошла к колодцу.

— Девка что надо! — подмигнул Галлям. — И куда только смотришь? Упустишь, ей-богу, упустишь. Украдут соседи или женихи с гор засватают. Вот увидишь!

И Зифу похвалили:

— Ничего не скажешь, молодец ты у нас!

На другой день Зифа снова забежала на минутку.

— Отчет отослала, — доложила она. — Я написала, что вы прочитали одну книгу Горького и Тукая стихи.

Парень с недоумением взглянул на нее.

— Зачем же обманывать?

— Иначе нельзя, — улыбнулась девушка. — Не прочитали — прочтёте. А то в райкоме подумают, что Буран Авельбаев не повышает свой культурный уровень.

В конце недели она пришла предупредить его:

— Скоро сабантуй. Пойдете?.. Призы собрали богатые, как никогда. Я сама обошла пол-аула. И правление колхоза распорядилось, выделило часы, сапоги, ситцу.

У нее был задумчивый вид.

— Не знаю, сколько подкинут работы, — уклончиво ответил Буран.

Девушка удивилась.

— Посевную кончили. Какая же теперь срочная работа для кузнеца? И Камиля обещалась приехать…

Она внимательно поглядела на Бурана.

— Все будет зависеть от Ясави, — ответил он, как будто пропустив мимо ушей весть о скором возвращении Камили. — Если подкинет работу — не до праздника будет. Галлям правильно говорит, что бог обошел деревенских кузнецов, когда раздавал людям отдых.

Ему хотелось расспросить про Камилю. Правда ли, что приедет? Одна или с мужем?

Но сдержался. Сердце подсказало: «Молчи! Скоро сам увидишь». Обязательно надо вырваться на праздник.

Зифа сделалась серьезной и спросила:

— Не пойдете на сабантуй, если даже я попрошу?

Сказала и сама испугалась.

— Перед такой просьбой кто устоит! — улыбнулся Буран.

Ему нравилась Зифа, и он был благодарен ей за то, что она находила время заглянуть в кузницу просто так, без дела…

3

С пленума райкома Ясави возвращался в скверном расположении духа. Он рассуждал о том, что может натворить одна бумажка с сотней взрослых мужчин. Ну, допустим, район по пахоте занял предпоследнее место в области. Так что же теперь прикажете делать? Переругались, рассорились, как будто у всех районных работников вдруг язва желудка или камни в печени появились!

Вся республика навалилась на район. Разнесли по всем статьям.

— И есть за что! — говорил он, хмуро глядя на поля соседнего колхоза, мимо которых проезжал. Единоличники давно распахали свои лоскутки, а колхозники в ус не дуют.

Увидев человека, сидящего у недопаханного поля, не сдержался, спрыгнул с тарантаса.

— Покуриваем? — спросил Ясави неприветливо.

— И что за порядки! — заговорил колхозник. — Жду свою бригаду, никого нет. Что я, обязан один за всех работать? Не за себя работаю…

Ясави отвернулся, спрятал злые глаза. Бывало, и карасяевцы так же отвечали. Не один день и, наверно, не один год надо вышибать из крестьянской башки эту дурь…

Совсем расстроил его нерадивый колхозник. Полюбуйтесь на него: сидит и ждет, пока подъедут остальные, боится лишнее сделать «И хозяева тоже хороши!..» — ругал он правление соседнего колхоза.

Миновав границу своего хозяйства, Ясави довольным взором окинул родные поля. Как следует расчесаны поля плугами, земля мягкая, как пух. Тоскует по всходам!

— А это что? Кто тут побросал плуги? — насторожился Ясави.

Подбежал, выдернул из земли — все в исправности. Куда делись колхозники? Солнце вон уж где стоит, обед давно прошел. Тут что-то неладно…

Ясави круто свернул с дороги и поехал к опушке леса, где расположился стан второй бригады. Но и тут он не нашел пахарей. Что за напасть? Плуги побросали как попало, а сами ускакали. Коней нигде не видно.

Посмотрел в сторону аула: не пожар ли? Нет, не видать. Рассердился: «Очумел, что ли? Весну упустишь, что осенью пожнешь? Каждый день триста восемьдесят три человека по три раза в день подносят ложки ко рту. Всех ведь надо накормить!»

Возле ручейка вился дымок костра. Пошел туда.

— Куда ускакали, такие-сякие? — набросился Ясави на вдову Хадичу, возившуюся возле котла.

Хадича воинственно уперлась руками в бока.

— Только что мужики орали, а теперь ты явился! Если вдова, так можно обижать ее?

Ясави насупился.

— Толком объясни — куда уехали все?

Вытирая посуду, женщина пояснила:

— Уполномоченный приехал, приказал перепахать поле. Борозды ему не понравились, говорит — глубина не та. Пригрозил сабантуй запретить, Мужики, само собой, расшумелись и кинулись тебя искать. Думали, что ты дома.

По тому, как Ясави распрягал коня, Хадича поняла, что быть беде. Крутой нрав у председателя.

Вскочив на коня, Ясави погнал его галопом напрямик, через вспаханное поле. Ярость бушевала в его душе, непристойные слова уносил ветер.

Взмыленный конь пронес его через улицу. Народ, собравшийся возле правления, молча расступился.

Не задерживаясь, Ясави взбежал по лесенке и скрылся в дверях.

В накуренной комнате сидел маленький человек с желтым, болезненным лицом. Быстро пронеслось в голове: «Попомнишь ты меня».

— Ну-ка, отвечай, приезжий; как ты тут распорядился без меня? — тихо сказал Ясави. — Почему это тебе вздумалось перепахивать поле?

Городской человек удивленно поглядел на председателя.

— Меня предупреждали, товарищ Хакимов, о твоем характере. И верно. Нет того, чтобы узнать, кто перед тобой сидит и с какими полномочиями приехал. Ты сразу показываешь свой норов, я бы сказал, необузданный и дикий.

Ясави нетерпеливо перебил его:

— У нас времени в обрез. Ты пахарей собрал. Рассказывай — зачем?

Приезжий протянул свое удостоверение, но председатель даже не взглянул на него. Он нетерпеливо ждал ответа, а уполномоченный не торопился.

— Так получается, что перепахать надо глубже… — начал было Закир, но, увидев страшные глаза председателя, осекся на полуслове.

— Тебя, товарищ Хакимов, можно обвинить во вредительстве, — спокойно заметил уполномоченный. — Был я на твоих полях — и что ж увидел? Ковыряют, а не пашут. Пахать следует так, чтобы плуг в борозде скрылся…

Ясави захотелось ударить приезжего. Ясно, городской человек, и ничего не смыслит в пахоте. И посылают же таких!

Этот человек приедет и уедет, ему нет дела ни до урожая, ни до крестьянских дум.