– Графин с водой аж зеленого цвета! – надрывалась Крыса. – Наверное, год воду не меняла!

Лола подозревала, что допотопный графин и стаканы Крыса велит держать в приемной исключительно из вредности. Никому этот графин не был нужен, никому и в голову бы не пришло пить из него воду. Разве что цветы полить, так им как раз застарелая вода полезнее, там меньше фтора. У директора в кабинете бар, там и минералка, и тоник с содовой, все есть. Если же какому сотруднику в приемной станет плохо от Крысиных слов, то у Лолы наготове в ящике стола бутылка простой негазированной воды. Но Крыса выбросить графин не давала ни за что. Уборщице Нюсе уже не раз влетало за графин, она только рукой махала в ответ на Крысины вопли.

Поскольку Лола молчала и опускала глаза, чтобы Крыса не заметила в них тщательно скрываемое злорадство, начальнице надоело Лолу воспитывать, и была объявлена временная амнистия.

Обедать в диетическом бистро по-прежнему не хотелось, Светка Ягодкина снова упорхнула куда-то со своим супермужчиной, и Лола отправилась пить кофе, тщательно следя за сумочкой.

Ее престарелый воздыхатель был там, сидел за столиком, лицом ко входу и, увидев Лолу, просиял. Зубы у него были все в наличии, но слишком ровные и белые, чтобы быть настоящими.

«Наверное, челюсть вставная», – ехидно подумала Лола и тут же устыдилась.

Человек пожилой, что с него взять? Еще неизвестно, как будет Лола выглядеть в его возрасте. Деду-то, по самому скромному счету, не меньше семидесяти. Лола представила, как она будет выглядеть в семьдесят лет, и в ужасе зажмурилась. Потом она решила, что при ее вредной работе она до такого возраста просто не доживет, что Ленька вгонит ее в гроб во цвете лет, и немного успокоилась.

– Здравствуйте, моя очаровательница! – сказал старик совсем рядом.

Лола открыла глаза и улыбнулась ему как можно приветливее. Ее грела мысль, что она беседует со старичком в последний раз. И в это кафе она больше никогда не придет, и девицу за стойкой больше никогда не увидит, и того громилу-охранника тоже…

Старичок в это время бодро смотался к стойке и заказал для Лолы кофе и кусок лимонного пирога. Ему же официантка принесла зеленого чаю.

«Здоровье бережет», – отметила Лола.

– Вы не представляете, как я рад вас видеть! – высокопарно начал старик. – Я ждал вас сегодня с таким волнением! Дело в том, что вчера я не смог прийти…

– Заболели? – участливо спросила Лола.

– Нет, что вы, никакая болезнь не смогла бы меня удержать дома! – воскликнул старичок и артистично взмахнул руками.

«Точно, бывший дирижер, – подумала Лола, – или артист. Голос у него такой звучный, привык на сцене разговаривать…»

Она тяжко вздохнула, вспомнив, что тоже принадлежит к артистической братии. И вот, вместо того чтобы покорять сердца публики, чтобы стоять на сцене в свете прожекторов и слушать крики «Браво!», Лола вынуждена торчать в дурацкой конторе и общаться с мерзкой начальницей. За что, спрашивается?

Где корзины цветов, благоухающие в артистической уборной, где восторженные отзывы в прессе? Где толпы поклонников, осаждающие служебный вход в театр? Где гастроли, где великие режиссеры, умоляющие ее сняться в их фильмах? Где ток-шоу, где приглашения на фестивали, где премии, наконец?

Ничего этого в ее жизни нет – ни цветов, ни аплодисментов, ни поклонников. Впрочем, один поклонник, кажется, есть, вон он сидит рядом и заглядывает в глаза. Что ж, горько подумала Лола, на безрыбье и рак рыба…

– О чем вы задумались, драгоценнейшая? – участливо спросил старичок.

– Жизнь – отвратительная штука, – мрачно ответила Лола, – и полна несправедливостей.

– Ну, вам еще рано судить о жизни в целом, – рассмеялся ее престарелый поклонник, – у вас еще все впереди.

– Не уверена, – буркнула Лола, ей вдруг захотелось заплакать и пожаловаться кому-то на свою горькую судьбу.

– Раз уж мы сидим рядом, не будет ли нескромным с моей стороны поинтересоваться, как вас зовут? – спросил старичок. – И позвольте представиться – Николай Ардальонович, уж извините за такое старорежимное отчество.

– Что вы, это же что-то из Достоевского! – обрадовалась Лола. – Как мило! А меня зовут Ольга.

– Вы удивительно образованы, милая Оленька! – умилился старичок. – Но что-то я вижу, что ваши прекрасные глазки затуманены. У вас неприятности?

– Да как вам сказать, – Лола поникла головой.

– Возможно, я смогу помочь?

Тут Лола вспомнила, что она – всего лишь бедная секретарша, и, сама себе удивляясь, стала жаловаться старичку на свою тяжкую жизнь, на маленькую зарплату и главное – на отвратительную Крысу Борисовну, которая задалась целью извести Лолу напрочь.

Николай Ардальонович очень Лоле сопереживал. Он придвинул свой стул вплотную и даже отважился осторожно погладить ее по руке. Еще он назвал ее «деточкой».

– И так ужасно вставать утром! – ныла Лола. – В полной темноте звенит будильник, и кажется, что это колокол, который звонит по мне! Или звучат трубы Страшного суда. И так хочется разбить ненавистный будильник, повернуться на другой бок и заснуть!

– «Сном забыться», – поддакнул старик.

– «Уснуть и видеть сны»! – подхватила Лола.

– Дорогая, я нахожу в вас все больше и больше достоинств, – объявил Николай Ардальонович, – чтобы современная молодая женщина так непринужденно цитировала Шекспира!

Лоле стало немножко легче, она спохватилась, что опаздывает на работу, и умчалась, послав на прощанье старичку с порога воздушный поцелуй.

Леня, наблюдая за маяком, от скуки действительно начал задремывать.

Он уже подумывал о том, чтобы на полчаса оставить свой пост и выпить в ближайшей кофейне чашку крепкого горячего кофе, желательно по-турецки, с холодной водой… в конце концов, кто сказал, что объект должен появиться именно в ближайший час…

В это время неподалеку от него остановилась маленькая двухместная «Ауди», и из нее выбралась совершенно умопомрачительная особа. Точнее, сначала появились ее ноги, и одно это взбодрило Леню лучше самого крепкого кофе. Ноги были такие длинные и такие стройные, что их можно было фотографировать для рекламы колготок. А когда женщина с такими ногами выбирается из машины, она предстает в особенно удачном ракурсе. Короче, Леня принял стойку и с нетерпением ожидал, что же появится вслед за ногами. И он не был разочарован. Из «Ауди» вылезла платиновая блондинка с глазами, большими и голубыми, как два горных озера, с талией, такой тонкой, что казалось удивительным, как ее до сих пор не переломило случайным порывом ветерка… Блондинка запахнула коротенькую белоснежную норковую шубку и захлопнула дверцу машины.

Леня застонал и хотел уже выскочить из своего авто и броситься вслед за неземной красавицей, как вдруг боковым зрением увидел какое-то мерцание на экране пеленгатора. Он перевел взгляд на экран и убедился, что чертов маяк пришел в движение.