– Она здесь для того, чтобы убить меня, – произнес он довольно спокойно. – Другая женщина из Каньлиня уже пыталась, у озера.

– Нам об этом известно, – ответил комендант Линь.

Тай моргнул, но не оторвал глаз от женщины. Медленными движениями она стряхнула кожаные ремни сначала с одного плеча, потом с другого, все время держа руки на виду. Мечи упали у нее за спиной в пыль. Она улыбнулась. Он не поверил этой улыбке.

Во дворе собралась толпа солдат. Как же, утреннее приключение! Здесь, на краю света, их бывает немного.

– Откуда вам об этом известно? – уточнил Тай.

Комендант бросил быстрый взгляд на женщину позади него. Пожал плечами:

– Она сказала нам вчера ночью. Она приехала сюда, преследуя ту, другую. Приехала на закате. Хотела ехать к вам ночью. Я велел ей подождать до утра, сказал, что если у Куала Нора может произойти что-то нехорошее, то оно уже произошло, так как те, другие, на несколько дней опередили ее. – Он помолчал. – Что-нибудь действительно произошло?

– Да.

Лицо коменданта осталось бесстрастным.

– Они мертвы? Толстый студент и женщина?

– Да.

– Оба? – Женщина заговорила в первый раз. Голос ее на рассветном дворе прозвучал тихо, но ясно. – Сожалею…

– Горюешь о своей компаньонке? – Тай сдерживал гнев.

Она покачала головой. Улыбка исчезла. У нее было умное, живое лицо, высокие скулы; распущенные волосы отвлекали его внимание.

– Меня послали убить ее. Я горюю о ее спутнике.

– Толстый студент, – повторил Линь Фун.

– Этот студент был моим другом, – сообщил Тай. – Чоу Янь проделал долгий путь из знакомого ему мира, чтобы рассказать мне что-то очень важное.

– Он это сделал? – Снова женщина. – Он тебе сказал?

Она шагнула ближе. Тай быстро поднял руку, держа в другой лук. Она остановилась. Снова улыбнулась широким ртом. Улыбка каньлиньского воина может сама по себе внушать беспокойство, подумал Тай.

Она покачала головой:

– Если бы я приехала убить вас, вы были бы уже мертвы. Мне даже не пришлось бы подходить к вам близко. Вам это следует знать.

– Возможно, ты хочешь сначала получить ответы на свои вопросы, – холодно ответил он. – И ты это знаешь.

Теперь пришла ее очередь заколебаться. Это доставило ему удовольствие. Она слишком уверена в себе. На горе Каменного Барабана были в ходу не только клинки, луки и пружинистые прыжки, которые заканчивались ударом ноги в грудь или в голову и, довольно часто, смертью. Там учили, как обезоружить противника словами, сбить его с толку или успокоить.

Его друг мертв. Убит одной из таких женщин-воинов. Он держал это в себе, испытывая холодную ярость.

Теперь ее взгляд стал оценивающим, но не в том смысле, как раньше у других женщин. Она оценивала его не для схватки – либо тянула время, на мгновение оказавшись в невыгодном положении, либо говорила правду о том, зачем она здесь. Ему нужно было решить. Я мог бы просто застрелить ее, подумал Тай.

– И почему одного каньлиньского воина послали убить другого?

– Потому что она – не каньлиньский воин.

Комендант крепости повернулся и посмотрел на нее.

Женщина продолжала:

– Она ушла полгода назад. Покинула предназначенное ей святилище недалеко от Синаня и исчезла в городе. Начала убивать за деньги. Потом ее кто-то нанял, как мы узнали, чтобы поехать сюда и сделать то же самое.

– Кто ее нанял?

Девушка покачала головой:

– Мне не сказали.

– Она была воином Каньлиня. Она хотела драться со мной и сказала, что не делает этого только потому, что получила точный приказ.

– И вы думаете, такой приказ можно отдать воину, который служит Каменному Барабану, господин Шэнь Тай? Вы были на Горе. Вам следует знать.

Тай перевел взгляд с нее на Линь Фуна. Тот слушал очень внимательно. Все это для него было новостью, конечно, а новости на таком дальнем западе были звонкой монетой.

Таю вовсе не хотелось, чтобы его жизнь обсуждали на открытом дворе крепости. Она, вероятно, это понимает, подумал он. Она игнорировала его вопрос о том, зачем ее сюда послали. Это могло говорить о сдержанности или быть способом увести его в менее открытое место.

Его жизнь была такой простой, всего несколько дней назад…

– Комендант может приказать кому-нибудь меня обыскать, – предложила девушка тихим, четким голосом. Словно прочла его мысли. И прибавила: – У меня в правом сапоге кинжал. Больше ничего. Можно еще связать мне руки, чтобы мы могли поговорить наедине или в присутствии коменданта, если пожелаете.

– Нет, – Линь Фун бросил на нее гневный взгляд. Ему не нравилось такое решительное поведение женщины. Любому военному офицеру это не понравилось бы. – Я буду присутствовать. Не вы здесь ставите условия. Вы оба находитесь под моей ответственностью, и, по-видимому, уже погибли люди. У меня тоже есть вопросы, нужно доложить наверх.

Всегда требовалось докладывать наверх. Империя могла бы утонуть в этих докладах, подумал Тай.

Женщина пожала плечами. У Тая возникло ощущение, что она предвидела или даже намеренно вызвала такую реакцию. Ита, ему нужно принять решение.

Он вложил стрелу в колчан и поклонился. Посмотрел вверх и направо. Стражник с дыркой на месте зуба и намечающейся лысиной все еще стоял на стене, глядя вниз. Тай показал на него рукой.

– Вон тот пусть позаботится о моем коне. Выведет, напоит и накормит его. Я помню, что он разбирается в лошадях.

В любое другое время выражение радости на лице этого человека доставило бы ему удовольствие.

Таю позволили на несколько минут остаться одному чтобы умыться и переодеться. Он переобулся в расшитые туфли, которые ему дали. Слуга – один из приграничных жителей, прислуживающих солдатам, – взял его одежду и сапоги для верховой езды, чтобы почистить их.

Много лет назад Таю пришла в голову мысль: обычно ожидают, что важные жизненные решения появятся после долгих и сложных размышлений. Иногда так и происходит. Но в других случаях можно проснуться утром (или вытереть лицо и руки в пыльном приграничном форте) и внезапно ясно осознать, что выбор уже сделан. Осталось только осуществить его…

Тай не видел ясного плана своей дальнейшей жизни и не мог бы сказать в то утро, почему у него внезапно возникла такая уверенность.

Ожидавший солдат проводил его через два внутренних двора в приемный павильон коменданта в восточном конце крепости. Он объявил о приходе Тая и откинул полотняный клапан, закрывавший дверной проем от ветра. Тай вошел.

Линь Фун и женщина уже были там. Тай поклонился, потом сел вместе с ними на приподнятую платформу в центре комнаты. Он устроился на циновке скрестив ноги и неожиданно обнаружил рядом с собой чай на синем лакированном подносе, украшенном рисунком веток ивы с двумя строчками из поэмы Чань Ду о плакучей иве.