— Чудесно, — только и смогла сказать я, откусывая небольшой кусочек от хлеба. Себе он сделал бутерброд повнушительнее, добавив ломтик помидора и кусочек сыра.

Некоторое время трапеза продолжалась в молчании, но не тягостном, уютном. Я лениво оглядывала поляну, подмечая для себя растения, которые надо бы собрать домой, да вглядываясь, стараясь заметить какую-нибудь диковинку, которая, как часто бывает, любит спрятаться среди непримечательных цветков.

Эдриан передал мне бокал с вином и, сдвинув остатки трапезы к краю, улегся ко мне на коленки. Возмущаться не хотелось, но, приличия ради, я недовольно дернула его за волосы, а он, в отместку, ущипнул меня за оголившеюся ногу.

— Как ты нашел это место?

— Я в этих краях не в первый раз. Мы приезжали сюда по просьбе одного старого, но мудрого мага, что жил в нескольких милях от озера. Он сказал, что в озере завелась какая-то нечисть, с которой он справится самостоятельно не смог, поэтому ему нужна была универсальная боевая команда. Мы не смогли отказаться. — Он ухмыльнулся воспоминаниям, а я, глядя на расслабленного мага, отпустила себя, позволяя своей руке запутаться в светлых пшеничных волосах, а руке, что гладила мою ногу, я не стала делать замечание. — Приехали. Посмотрели на виды. Восхитились. Но маг. фон зашкаливал. Ночью, на прогулку, из за леса вышли с десяток упырей и зомби, поднятых крайне неумело, я бы даже сказал крайне небрежно, но связь с создателем потеряна, то есть, в принципе, они стали самостоятельными, никому не подчиняющимися тварями, которые хотели есть. Хотели есть они очень сильно, потому что, едва почуяв наш запах, они рванули в нашу сторону с такой скоростью, что я невольно залюбовался. Долго, конечно, мы их упокаивали, но нам повезло, что один из нас был некромантом.

— Ты вот все говоришь: «мы», «нас», «нам». Это ты про кого? Про своего напарника? — я устроилась удобнее, облокачиваясь на сосну спиной.

— За столько лет уже привык говорить без имен, но, если тебе интересно, то я готов продать тебе страшную тайную, о которой, в этом королевстве, осведомлены очень малое количество людей.

— Продать? — возмутилась я, вычленив главное.

— Ну конечно. В нашем мире иначе никак. Даже за информацию приходится платить. — Он скосил на меня взгляд, в котором плясали лукавые демонята.

— Ну и что ты хочешь, вымогатель.

— Всегда знал, что женское любопытство — страшная вещь. Хочу… — он сделал вид, что задумался, постукивая указательным пальцем по верхней губе — Я хочу поцелуй.

— Поцелуй? — Уточнила я.

— Да. Один поцелуй, но вот только я хочу, чтобы это был настоящий поцелуй.

— Хорошо. — Я согласилась. Естественно я согласилась, потому что до покалывания в губах и кончиках пальцев хотелось прямо сейчас его поцеловать, но нет, я девушка приличная, бабушкой воспитанная, поэтому первая с поцелуями я к мужчине не пристаю.

— Ладно. — И он улыбнулся, но так, будто видел меня насквозь, мое желание, мои чувства… — Рассказываю. — Он вновь пригубил вина и облизал губы, отчего меня прошиб озноб, а в легких перестало хватать воздуха. — Когда я учился в академии, со мной в одной группе был Его Высочество Филипп IV, он же — заноза в заднице. — Я изумленно охнула, а Эдриан засмеялся. — Его родитель не мог ему запретить обучаться в академии — как-никак его предок ввел единые правила для всех и для аристократов, и для простолюдинов — но зато мог пригрозить всеми карами небесными всему руководству академии, если Филипп будет использовать магию боевом русле. Филиппу даже пригрозили на втором курсе отчислением, если тот не перестанет соваться в боевку, а это, как тебе известно, означает запечатывание. Опечаленный принц нарвался на опечаленного меня. Моя боевая пара была слишком… эмоциональной, поэтому мы часто проигрывали там, где нужно было не просто махать кулаками, а логично мыслить и трезво оценивать ситуацию. И да, моим напарником была девушка. В тот день между мной и Филиппом произошла первая драка, а потом — первая пьянка. И не смотри на меня такими испуганными глазами, между нами часто были и драки, и пьянки. На следующей боевке мы встали втроем. Преподаватель, увидев наши результаты, был поражен до глубины своей орчьей души — мы являлись идеальными напарниками. Я, Филипп и Софи. На каком-то совете было принято решение не докладывать о результатах сына королю, а тренировать нас как единый организм. Софи отвечала за инстинкты, эмоции, ощущения — если она говорила, что ей не нравятся ощущения справа, значит мы обходили стороной или готовились к нападению или ловушкам; я, как ты понимаешь, был кулаками и мышцами — сносил преграды не обращая на них никакого внимания; а вот Филипп был стратегом — все идеальные планы выходили именно из под его пера. Спустя годы, практически сразу после того как были получены статусы магистров, наши дороги с Филиппом разошлись. Его отец отправил сына в военную академию, а мы с Софи стали лучше понимать друг друга, составив вполне себе нормальную боевую двойку. Филипп вернулся через три года, сразу переманив нас с Софи к себе на службу, с тех пор я и тружусь на благо нашего государства.

— А что стало с Софи, — осмыслив сказанное, спросила я. В его рассказе не хватало многих деталей, но эта показалась мне наиболее важной.

— Софи… — он поморщился, словно откусил лимон — Сейчас Софи живет в Каругском королевстве с ненаследным принцем. Не знаю, является ли она просто фавориткой или они объявили о помолвке, но путь обратно ей заказан.

— Почему? Почему ей заказан путь обратно?

— Потому что Филипп никогда не простит такого предательства. Она сорвала задание и ушла, фактически, с нашем врагом. — Нехотя пояснил Эдриан. — А теперь, — его голос приобрел мурлыкающие нотки — я бы хотел получить свою плату за секрет государственной важности.

— Подожди, — я надавила ему нас плечи, заставляя улечься обратно ко мне на колени — Ты хочешь сказать, что король до сих пор не знает, что его сын со второго курса бегал по стране в составе боевой группы?

— Почему же? Конечно король знает, но представь себе, что будет, если кто-то из оппозиции узнает, что на решения будущего короля можно влиять через его боевых товарищей. В боевых группах отношения всегда складываются более чем дружественные, потому что ты доверяешь свою жизнь другому человеку целиком и полностью.

Было видно, что эти слова ранят Эдриана, ему больно от предательства Софи, которая была ему явно больше чем просто боевая подруга.

Склонившись над его лицом, я коснулась его губ своими. Некоторое время никакого ответа не было, а потом меня снесло ураганом. Миг — и я оказалась лежащей на спине, а Эдриан примостился сбоку, нависая надо мной. Он гладил, целовал и ласкал с такой силой, что все невидимые барьеры вложенные бабушкой в мое сознание сносило напрочь. Хотелось быть ближе, хотелось зайти дальше, но маг не торопился. Пусть его поцелуи были нескромными, обжигающими, жалящими, но дальше определенных границ он не заходил. Он трогал мою грудь через ткань блузки, сжимал талию и бедра, проводил руками по оголившимся ногам, но когда я потерлась бедром о его пах, он резко выдохнул и, разорвав поцелуй, сел рядом скрещивая ноги.