Дать по шее он умел.

Спустя месяц наш бывший полупрозрачный юнец, ныне — рядовой войск противовоздушной обороны, уже числился первым учеником железного человека.

Старший лейтенант Смирнов практиковал карате-до.

Под руководством старлея-сэнсэя самые рьяные энтузиасты кое-как отремонтировали старый спортзал — и приступили к овладению искусством рукопашного поединка.

Смирнов был молод, холост и жесток. Рядовых бойцов не презирал, но и не панибратствовал. Его короткие, исполненные гнусавым голосом рассказы о службе в промороженных забайкальских степях имели большой успех.

Его яловые сапоги всегда сверкали. Его кулаков боялись даже самые неуправляемые воины.

Количество учеников сэнсэя достигло трех десятков. Но, как это всегда бывает, после первых же тренировок большинство отсеялось; остались наиболее терпеливые.

Восточные боевые искусства окружал ореол умопомрачительных легенд. Карате-до пришло в Советский Союз еще в середине семидесятых, но почти сразу попало под запрет; любители ударов ногой в голову занимались нелегально, по частным квартирам, в парках и лесах, подальше от людских глаз. Когда страна рухнула, японские и китайские боевые дисциплины были тут же легализованы, но остались для среднего обывателя чем-то загадочным и малопонятным.

В ходу была фраза: «он знает карате». Не «владеет», а именно «знает».

Считалось, что можно за две-три ночи прочесть рукописный учебник — и «узнать».

Из уст в уста передавались истории о камнях, разбиваемых голыми руками. О секретных точках на теле: ткнул пальцем и умертвил. О сверхчеловеках, умеющих бегать по стенам и бить врага ногами по голове.

Бить ногой в голову, — для девятнадцатилетних солдатиков, приехавших из мерзлых и пыльных провинциальных городишек, именно в этом заключался главный смысл.

Когда обычный человек, далекий от спортивных единоборств, слышит слово «карате» — первым делом ему приходят на ум именно высокие удары ногами.

Сэнсэй Смирнов смеялся и даже издевался над учениками. Объяснял, что спешить нельзя. Рассказывал, что китайцы и японцы по полгода тренируют простейшие стойки и базовые движения. Убеждал: лучше в совершенстве владеть тремя простыми приемами, чем кое-как знать пятьдесят сложных. Ученики вытирали разбитые носы, облизывали кровь с кулаков, кивали, слушали внимательно, запоминали подробности, — но едва учитель уходил, забывали про все и били друг друга ногами по голове.

Наш тощий герой сразу столкнулся со сложностями. Он не мог ударить ногой даже в плечо соперника. Требовалась гибкость суставов и связок, растяжка; ее нельзя было добиться за неделю упражнений. И за месяц. И за три месяца. «Хорошо быть японцем! — думал новичок. — Они начинают упражняться в пять лет. Маленького человека, ребенка не надо делать гибким, он таким рождается. Юное гибко и слабо, говорил Jiao Цзы, а старое отвердевает… Идея слабости, побеждающей силу, в восточной философии центральная…»

Тощий новичок был начитан. Но ему хотелось не философствовать, а бить ногами в голову. Что ты за каратека, если не умеешь красиво, с размаху атаковать соперника пяткой в висок?

Смирнов не переубедил своих учеников. Они были слишком нетерпеливы. Они хотели отслужить свое, вернуться домой и красиво победить в первой же драке.

Смирнов говорил, что это понты. Что имеет дело с дилетантами и показушниками. Но рядовому Рубанову было наплевать, он мечтал иметь идеальную растяжку.

Нельзя не любить понты, если тебе девятнадцать. Всякая молодость наполовину состоит из чистых понтов. Презрение к понтам приходит только с возрастом и опытом, а «опыт — сын ошибок трудных» — так написано у великого поэта.

Растяжка достигалась ежедневными упражнениями. Балерины машут ногами легко и небрежно. А все потому, что начинают упражняться едва не с младенчества. Если начал в девятнадцать — будь готов к боли.

Найди удобное место, угол или стену, с выступом на уровне груди. Положи на выступ ногу. Вторую следует держать прямо. Совершай плавные колебательные движения. Не торопись. Любой резкий рывок приведет к травме связок. Это больно. После каждого растяжения надо ждать примерно месяц, пока заживет; потом начинать сначала.

Если нет стены с выступом, ищи ровную площадку. Поставь табурет, упрись локтями, раздвинь ноги как можно шире — и тянись. Ноги должны быть разогреты — перед началом растяжки нужна длительная разминка.

Занимайся каждый день по тридцать минут. Еще лучше — два раза в день, утром и вечером.

Длина и эластичность связок у каждого человека индивидуальна. Кто-то гибок от природы. Кто-то — деревянный. Бывший астматик, насморочный задохлик Рубанов был совершенно и позорно деревянный спортсмен, его ноги не хотели подниматься на требуемую высоту.

Разумеется, о полноценных ежедневных тренировках никто даже и не мечтал. Войска противовоздушной обороны — это не десант, не какой-нибудь спецназ, где профессиональные душегубы с утра до ночи обучают молодежь убивать врага голыми руками, ножами, штыками, табуретками, камнями, палками, столовыми приборами и расческами. Задача воина ПВО проста: обеспечить взлет и посадку истребителя-перехватчика. Воины ПВО едва умели стрелять; за два года службы наш тощий парень выстрелил из карабина, может быть, раз десять. Во время войны он должен был нажимать кнопки, а не махать кулаками. Ничего не поделаешь, современная война — технологичное действо, победу обеспечивают не ножи и пули, а самонаводящиеся ракеты. Чтобы вечером пойти в спортзал, тощий и его друзья отпрашивались у начальства; бывало — убегали самовольно. Так или иначе, держались в нормальном графике: три или четыре занятия в неделю.

Над учениками Смирнова смеялись. Среди одетой в хаки массы были боксеры и штангисты. Люди, занимавшиеся дзюдо и самбо. Нашлись ребята, занимавшиеся единоборствами еще до армии, они умели бить ногами в голову и не понимали проблем начинающего каратеки. «Поздно начал, — снисходительно говорили они. — Тренируй другие удары, которые попроще…»

Выслушав совет, наш герой приходил в ярость и опять уходил в угол, где давно был присмотрен удобный выступ на уровне груди.

Весной в гарнизон приехали новички, салабоны, — один из них, дагестанец Ибрагим, изящный и красивый, оказался кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе и по совместительству — хорошим каратекой. Он пришел в полутемный пыльный зал, посмотрел на происходящее, улыбнулся и сел на шпагат. Очевидцы заскрипели зубами от зависти и спросили, давно ли Ибрагим обучается искусству боя?

Тот опять улыбнулся и молча провел ладонью на высоте метра от пола.

За год занятий Смирнов не сделал из тощего солдата Рубанова непобедимого бойца — но превратил в маньяка. Или солдат сам себя превратил в маньяка? У него были слабые легкие, он задыхался. У него был высоко расположенный центр тяжести, и его легко сбивали с ног. Он мало весил — пропустив удар, далеко улетал и громко гремел костями. Но он был цепким, быстрым, умел переносить боль и вставал в спарринг с любым соперником, даже если тот был вдвое тяжелее.