– На космическом корабле!

– Сэр?!

– Ты что, ничего не чувствуешь?

– Что именно?

– Не прикидывайся дураком!

Неужели инопланетяне лишили его памяти?

Банион с трудом выбрался из машины, и, провожаемый смущенным взглядом Цезаря, побрел на неверных ногах к ярко освещенному мраморному вестибюлю отеля.

* * *

Скраббс никогда прежде не слышал, чтобы голоса у ребят из рабочей бригады звучали так бодро. Впервые за все годы работы в МД-12 ему захотелось увидеть их лица и узнать подробности; если на то пошло, он и сам был бы не прочь поучаствовать в операции.

Из динамиков доносилось шипение вскрытых пивных банок, дружеские хлопки, возгласы: «Дай пять!» Особый восторг, похоже, вызывала магнитная левитация. Чистенькая работа, что там говорить. Садишься в черный вертолет, к которому, чтобы его не заметили с земли, снизу подвешена платформа с ослепительными огнями; огни, разумеется, как на всамделишной летающей тарелке. Из платформы выдвигается электромагнитный щуп и опускается прямо на крышу намеченной машины. А в это время пилот, на секунду задержав дыхание, открывает канистры с «веселящим газом», расположенные в пассажирском салоне, и похищенный засыпает как дитя.

Джейк, убедительно сыгравший роль Цезаря, в красках расписывал Скраббсу выражение лица Баниона, когда тот увидел, что за ним прислали «всего лишь» роскошный седан. Причина была тривиальная: вертолет просто не смог бы поднять в воздух огромный лимузин.

Майк удачно передразнил Баниона:

– Хочешь попасть на мое шоу?

Из динамиков донесся жизнерадостный гогот. Ну что, мистер Банион, как вы теперь себя чувствуете? Готовы к новым победам?

* * *

– Вам звонит мистер Минт.

– Джек! – воскликнул Сид Минт, в числе клиентов которого имелись бывшие президенты, телеведущие, актеры, ученые, юмористы, частные предприниматели, диетологи, специалисты по инвестициям, детские психологи, и прочая, и прочая… – С тобой все в порядке?

– Все нормально, Сид, – проговорил он с леденящим душу спокойствием. Теперь, когда туманная завеса рассеялась, Джон О. Банион увидел все в новом свете. Он был подобен апостолу, узревшему сошествие Святого Духа.

– Знаешь, я несколько встревожен. Я только что разговаривал с Денни Фелпсом из AAA, и он… я бы сказал, что он слегка расстроен. Я не сомневаюсь, что у тебя другое мнение на этот счет, и я с удовольствием его выслушаю, но позволь мне сначала изложить тебе то, что он сказал. Он сказал, что ты опоздал на целый час на свое выступление, и было похоже, что ты… разумеется, он не сказал об этом прямо, но ему кажется, что ты… ну, может, пропустил пару стаканчиков – и вместо того, чтобы говорить о протекционизме и об импорте, начал болтать что-то о летающих тарелках.

– Я никогда не говорил ни о каких «летающих тарелках», Сид. И я не был пьян. Я профессионал, как-никак.

– Знаю-знаю. Но ты вроде бы говорил о том, как мы должны защищать себя от пришельцев. Не уверен, что это укладывается в рамки их представлений о протекционизме. Ты же знаешь, что нужно от тебя этим ребятам. Вашингтонские дрязги, сплетни о президенте, твои чувства по поводу того, что он придет к тебе на обед, каким одеколоном пользуется Коки Робертс… А ты рассказываешь им какую-то «Войну миров».

– Ты преувеличиваешь.

– Я на твоей стороне. Но он сказал, что твоя речь была бессвязной. Только не убивай меня! Я всего лишь передаю его слова. Он потребовал назад свои тридцать тысяч.

– Признаю, что временами я недостаточно четко выражал свои мысли. Но это больше не повторится, уверяю тебя. В следующий раз все пройдет как по маслу. Да, как по маслу.

– Джек, у тебя такой голос… слушай, мы с тобой всегда умели найти общий язык, в любом деле, и, знаешь, я считаю тебя своим другом. У тебя что-то случилось?

– Ты даже представить себе не можешь, Сид.

– У тебя уже назначено четырнадцать выступлений на эту осень, и все весьма ответственные. Ты же не собираешься говорить о пришельцах на этих встречах? У нас на очереди Ай-ти-ти,[33]«Майкрософт», «Этна»,[34]«Чейз Манхеттен»,[35]«Американ Экспресс», «Арчер Дэниелс»![36]Ты ведь не будешь рассказывать им о зеленых человечках, правда?

– Сид, что может быть важнее того, что я был дважды похищен пришельцами? Заметь, дважды! Реформа системы социального страхования? Ближний Восток?

– Джек, извини меня, но… о чем это ты толкуешь?

– О будущем, Сид. Мне удалось заглянуть в будущее.

– Я думаю, тебе не повредил бы небольшой тайм-аут.

– Не волнуйся о выступлениях. Тебе придется нанять дополнительный персонал. Нам потребуется помощь. Это будет настоящая сенсация! Но это дело десятое. Главное, они существуют, Сид, и моя миссия заключается в том, чтобы граждане Америки узнали о них и были начеку.

Провозгласив себя межгалактическим Полом Ревиром,[37]Банион стал обдумывать, как вести себя с Битси.

Надо сказать, для Битси настали нелегкие времена. Она обещала быть с ним в горе и радости, богатстве и бедности, но в брачном обете не было ни слова о пришельцах. Она всю ночь названивала ему в отель, но никто так и не взял трубку. На следующее утро Банион объяснил ей, что после выступления перед дилерами из AAA он побоялся возвращаться в номер – а что, если инопланетяне вернутся туда за ним? В итоге он всю ночь проторчал в вестибюле, стараясь держаться поближе к уборщицам, дежурным администраторам и сотрудникам службы безопасности, которые в четыре утра сообщили помощнику менеджера, что один из клиентов ведет себя весьма странно: того и гляди, достанет из-за пазухи пистолет и откроет пальбу в вестибюле.

По пути назад в Вашингтон Банион позвонил Битси – уже из самолета.

– Битс, – сказал он, – если бы я развлекался с кем-то из службы сопровождения, то догадался бы состряпать более убедительную историю. Тебе так не кажется?

Битси была вынуждена с этим согласиться, но все равно терялась в догадках.

– Я записала тебя к доктору Офиту, – сказала она, – Берт Галилей говорит, что он один из лучших. Он поставил на ноги Бада Феррера.

Бад Феррер, конгрессмен из Огайо, долгое время злоупотреблял мышечными релаксантами. Как-то раз, после пламенной речи в Палате представителей, в которой он обличал законопроект, направленный на борьбу с загрязнением озера Эри, Бад картинно сбросил на пол свои бренные одежды. Позже его администрация пыталась доказать, что этот жест – попытка привлечь внимание общественности к многомиллионным затратам, которые потребуются для очищения воды в озере.