– Не все так легко, Милан. Нам потребуется переступить… – Горан говорит на албанском языке, и я, как ни странно, его понимаю.

Я начинаю тереть восковую кожу на руках, похожую на мясо вяленой рыбы.

– Переступить через что?

Горан ничего не отвечает, лишь покрепче сжимает в своих когтистых руках лопату. На голову Горана накинут черный капюшон. Это делает его похожим на злого карлика-убийцу из какой-то немецкой сказки. Он произносит совсем не детским голосом, более похожим на рык:

– Идем.

– Переступить через что, Горан? – Кожа моих рук начинает чесаться и облупляться. Она покрывается большими волдырями, как после ожогов. Зуд становится нестерпимым. Мне очень больно, кости ломит от замогильного холода.

Упырь, а Горан был упырем, да-да, без сомнения, упырем, мне на это ничего не отвечает, лишь снова зовет:

– Идем!

Я втыкаю лопату в землю и еще раз, но теперь, твердо и решительно, спрашиваю:

– Через что переступить, через что…

Горан скрежещет зубами:

– Да, через это! – Упырь раздраженно указывает на кресты.

Над крестами висит большая луна, и на ее фоне над храмом парит священная птица кос. Птица зависает над храмом, как сказочный орел, размах ее крыл велик. Она парит над своим гнездом, она хочет защитить свое достояние…

…Я проснулся на кухне от того, что мои руки затекли до мурашек и дрожали, как от электрического разряда. Обнаружил себя, склонившимся головой и локтями на стол. Телевизор так и продолжал работать. Шли утренние новости. Я потянулся и размял затекшие суставы. Поставив на огонь воду для кофе, услышал обрывки слов телесюжета. Они меня поразили. Я быстро подбежал к телевизору. Сюжет был о скоропостижной смерти тележурналиста Милорада Настича. Молодой журналист, тщетно пытаясь скрыть радость, говорил скороговоркой:

– …он был обнаружен на улице Кнеза Милоша в восемь тридцать, Настича нашел дворник, заступивший на утреннюю смену.

На экране возникла картинка усатого дворника, который указывал метлой на место обнаружения Настича, около автомобильной стоянки, где журналист ставил свой «Фольц». Затем на экране появился правительственный врач, который объявил, что причина смерти Настича достаточно ясна – он умер от переохлаждения. Врач сказал, что не следует удивляться тому, как можно умереть от переохлаждения в апреле, когда на улице уже тепло. Такие случаи хорошо известны науке, хотя ученые еще не могут до конца понять причины подобных смертей.

Зато я знал причины. Термовампиры! Это был явный ответ Лондона на вызов правительства. Вот только что делают термовампиры в Белграде? И как отреагирует правительство на этот вызов? Ведь убит не просто обычный гражданин Сербии, а преданный правительственный цепной пес. Сам Милорад Настич.

В квартире громко зазвонил телефон, доставшийся мне в наследство от отца. Это был трофейный аппарат, почти раритет. Мне стало страшно, ведь давно в эту квартиру никто не звонил, тем более я не ожидал звонка во время отпуска. Кому я вообще нужен?

Медленно, шаркая тапочками, я подошел к аппарату и поднял трубку.

Вежливый баритон осведомился:

– Профессор Горич?

– Да, он самый. Кто со мной говорит?

Абонент вопрос проигнорировал:

– Вы смотрели сейчас телевизионный материал про смерть Настича?

Я напрягся. У меня внезапно вырвалось:

– Смотрел ли я про эту чушь с переохлаждением? Да… Смотрел. А…

Баритон поинтересовался:

– Вы можете его прокомментировать? Кому, как не вам, знать, что произошло на самом деле?

– Хм. Могу, конечно. Кто это говорит? – На меня накатила волна адреналина.

– Не важно. Пока вам это знать не нужно. Сейчас, будьте добры, выходите из дома и садитесь в синий «Мерседес», он уже ждет вас во дворе. Поедете к нам для разговора. Не бойтесь, это по делу. Нам нужны ваши знания, Горич. – Абонент сделал многозначительную паузу. – Не советую игнорировать наше приглашение.

– Ладно, только мне…

Неизвестный повесил трубку. Его стиль был отчетливо официальным, как будто он представлял правительство. Нисколько не сомневаясь в правильности выбора, я стал быстро собираться. Кофе я все-таки выпил и съел два калача. Подождут немного – десять минут ничто по сравнению с годами моего ожидания. Настроение мое поднялось, и не только от кофе. Настал-таки мой час, мои знания в области вампирологии наконец-то стали востребованными тем, кем нужно. Я удовлетворенно хмыкнул и поправил очки. Сейчас, возможно, встречусь с таинственными консультантами скоропостижно скончавшегося Настича.

Выйдя из подъезда, я осмотрелся в нашем уютном дворике: на балконе полная Милена подстригала ветви вьюна большими садовыми ножницами, она махнула мне рукой; проходящие мимо соседи тепло здоровались со мной, отправляясь на работу. Но на их лицах чувствовалось напряжение. Еще бы, янки собираются бомбить наш родной Белград. Во дворике уже почти не было машин, все соседи уехали на работу. Я не сразу разглядел присланную за мной машину. В отдаленном углу двора, рядом с большим буком, в его раскидистой тени стоял синий старенький «Мерседес», оставшийся в Сербии еще со времен Второй мировой войны. Он, как и мой телефон, был раритетом.

Я неуверенно подошел к автомобилю. Атлетически сложенный шофер уже вышел из него и открыл мне заднюю дверцу, как важному человеку. Мне давно не оказывалась такая честь. Я сел в машину и вдохнул запах кожаных сидений. Внутри автомобиль оказался совсем другим, более современным и явно специализированным. Впереди было лишь одно сиденье, для шофера, стекло, очевидно, пуленепробиваемое, отделяло его от заднего сиденья, где я так уютно устроился. Снаружи меня самого, наверное, было видно, а изнутри стекла были тонированными, так что я не видел, куда мы едем и не видел самого шофера, как и не слышал шума двигателя. Я ощутил легкий приступ того, о чем читал как о клаустрофобии.

Автомобиль ехал около часа. За это время я перебирал в уме все свои грехи, за которые мог бы ответить перед людьми, меня пригласившими. И перед Богом, если мне придется вдруг принять смерть, как бедному Настичу.

Наконец, «Мерседес» остановился, и я стал с напряжением ждать развязки. Машина стояла неподвижно минут десять, я уже не знал, что и думать. Через какое-то время шофер открыл мне дверь. Я уже был достаточно напуган, чтобы не задавать ему ни глупых, ни умных вопросов. Солнце было в зените, зелень радовалась наступлению весны – времени рождения, а не смерти, как нас хотели уверить в том американцы.

Я отметил, что место, где мы остановились, было южнее Белграда. На это указывали начинающиеся отроги Балкан. Я увидел небольшой полуразрушенный домик с амбарным замком на двери. Мой испуг стал нарастать: место было более чем пустынным. Но кому, зачем понадобилось меня убирать?! А может быть, мистер Терион посчитал, что я каким-то образом связан с покойным Настичем, решил, что я его консультировал, что я агент тайных служб СФРЮ? Я прикрыл рот ладонью и остановился перед домиком. Перед глазами пронеслась вся моя жизнь, как я об этом довольно-таки часто читал в книгах. Меня била мелкая дрожь.