В связи с этим возникает другое предположение: несмотря на недавно проведенное видными филологами сравнительное исследование аккадианских и египетских языков, можем ли мы быть абсолютно уверены в том, что Напхурия (или Набхурия) и Нибфурия (или Бифурия) представляют собой аккадианские варианты Неферхепруре (коронационное имя Аменхотепа IV), а не Небхепруре (коронационное имя Тутанхатона)? Не произошла ли здесь путаница, не могло ли указанное письмо, если оно действительно было получено на второй год правления, адресоваться новому правителю, Ту-танхатону, которого чужеземные цари, систематически игнорируя царя-еретика, признали как единственного наследника Аменхотепа III? (Хоремхеб, захватив трон, занял точно такую же позицию в отношении всех амарн-ских правителей.) Эта гипотеза, однако, основана на весьма сомнительных догадках.

От беглого ознакомления с неясной амарнской хронологией давайте теперь обратимся к тому немногому, что нам известно о жизни царя-ребенка, и попытаемся воссоздать обстановку, окружавшую его в младенческие годы. Для этих целей гипотеза совместного правления представляется более приемлемой.

Главных персонажей и события поздней XVIII династии очень трудно связать воедино. Наши сведения об их личной жизни исключительно скудны; даже генеалогия царских семей неясна, а письменные источники сообщают столь мало об их намерениях, характерах и взаимоотношениях, что эти люди кажутся нам почти марионетками.

В этом темном отрезке истории бросается в глаза переоценка теологических догм, последствия которой сказались на всей политической ситуации и привели к волнениям и мятежам. Не было пощады даже гробницам в некрополях: умершие лишились памяти потомков, когда их имена стерли с надгробий.

Таким образом, сейчас невозможно точно идентифицировать мумию в так называемой гробнице царицы Тии, которая могла бы помочь разгадать загадку семейного древа Тутанхамона и его предшественников: Аменхотепа IV – Эхнатона и Сменхкара. После обнаружения мумии было высказано предположение, что она принадлежит Эхнатону, но в настоящее время стало ясно, что по крайней мере гроб первоначально предназначался для женщины. Позднее исследователи пришли к выводу, что эта мумия Сменхкара; специалистов, которые сравнивали ее с мумией Тутанхамона, поразило сходство черепов, и они безо всяких колебаний заявили, что это черепа двух братьев почти одного возраста. Сменхкар должен был умереть лет в двадцать пять или в двадцать шесть.

Последние попытки идентификации этой мумии, на урее которой начертано имя Атон, возвращают нас к первому варианту. Если его принять, то смерть царя-еретика следует отнести примерно к двадцать шестому году. Но уже на первом году своего правления (в качестве соправителя или единоличного монарха, если отвергнуть идею совместного правления) Аменхотеп IV взялся за осуществление своей религиозной реформы. Если Аменхотепу IV было десять лет, когда он приказал возвести храм в честь Солнечного Шара, Атона, символизировавший сущность нового догмата, он был или абсолютным гением, или великим мистиком, или ребенком, которого венценосный родитель намеренно вывел на авансцену, желая, чтобы наследник пожал плоды начатого им смелого эксперимента.

В любом случае теперь известно, что Аменхотеп III поклонялся солнечным богам, в частности это выражалось в почитании Шара (ока солнца), который и сегодня ошибочно называют Диском. Такая позиция царя была естественной реакцией на мракобесие жрецов Амона, а также логическим продолжением нерешительного протеста его предшественников; так, в частности, на скарабее Тутмоса IV было восстановлено прежнее имя Атона. Два архитектора Аменхотепа III, Сути и Хор, высекли поэму из камня, луксорский дворец, который стал ослепительной прелюдией к знаменитому «Гимну солнцу» Эхнатона. Вскоре явилось и второе свидетельство позиции царя: в Нубии (Каве) он основал дворец, получивший название «Драгоценного Атона». Кроме того, «Сверкающим Атоном» стала именоваться его баржа.

К одиннадцатому году своего правления Аменхотеп III покинул город, где последователи и жрецы Амона имели слишком большое влияние. Приблизительно на восьмидесяти акрах на левом берегу реки (к югу от громадного заупокойного храма, охраняемого колоссами Мемнона) возникла новая резиденция. Эта местность, согласно некоторым авторам, и была знаменитой Джарухой («Поиском вечера» или «Вкусом вечера»). Там располагались три имения: на севере дворец старшей дочери Аменхотепа III, Ситамун, на которой он женился и сделал ее царицей. В центре располагалась резиденция, где Аменхотеп IV жил в первые четыре года своего совместного с отцом правления. Здесь же имелись многочисленные дома и постройки, предназначавшиеся для не столь важных членов семьи; три просторные виллы, стоявшие поодаль, вероятно, занимали царский писарь Расес, царский казначей и старший управляющий, знаменитая гробница которого приводит в восхищение посетителей фиванского некрополя. Тут находилось также поселение рабочих и дома младших чиновников, построенные, по обыкновению, из необожженного кирпича, изнутри покрытые штукатуркой и украшенные фресками. Собственная громадная резиденция Аменхотепа III помещалась к югу от этого комплекса, рядом с меньшим дворцом, который, по всей видимости, предназначался для «Великой Царской Супруги», царицы Тии. Дворец царя назывался «Дом Небмаэтре (коронационное имя царя) – это великолепие Атона», и это же название получил дворец Аменхотепа III в Тель-эль-Амарне. На тринадцатый год своего правления, когда отмечался первый юбилей, он переименовал свой дворец в «Дом торжества», и так же стал называться храм Атона в Тель-эль-Амарне. Сегодня этот комплекс известен как Мальката, что по-арабски означает «место, в котором собраны вещи», – аллюзия на останки времен фараонов, которые были найдены там задолго до того, как начались официальные раскопки.

Великолепные сады украшали новую столицу, от которой вел к Нилу канал, разветвлявшийся в форме буквы «Т» при приближении к чудо-городу. В течение долгого времени считалось, что Т-образная часть канала – это все то, что осталось от знаменитого озера Тии, «Великой Царской Супруги», которой царь постоянно выказывал любовь и уважение. Знаменитый текст, сохранившийся на нескольких скарабеях, повествует о строительстве огромного бассейна или пруда 3700 локтей в длину и 700 локтей в ширину (148 акров), который был сооружен для царя за пятнадцать дней в то время, когда река заливала берега «между первым и шестнадцатым днями третьего месяца разлива». В день Праздника открытия прудов, то есть на шестнадцатый день третьего месяца разлива Нила, было закончено строительство высоких плотин, сдерживающих воду, и царь торжественно проплыл по ирригационным бассейнам на своей великолепной золотой барже «Сверкающий Атон», проходя через проемы, специально оставленные для этой цели в разделяющих дамбах. Когда вода отступала из громадного искусственного озера, крестьяне принимались возделывать плодородную почву. На одиннадцатый год правления, через год после прибытия митаннийской принцессы в гарем фараона, «Великая Царская Супруга», Тии, получила новое доказательство любви мужа: громадное поместье Джаруха, которое должно было принести ей дополнительный доход и за которым надзирали ее личные чиновники. Место было выбрано удачно: не к западу от Фив, как считалось до сих пор, а вблизи Ахмима, в районе Паноплита. Именно оттуда, возможно, происходит ее семья.