Из двери квартиры напротив (кстати, тоже открытой настежь) выглянула толстая соседка в бигуди, накрученных на черные волосы.

— Олечка, постираться решила? Вот умничка! Хозяюшка ты наша!

— Ага, я уже с утра стираюсь, — девица заговорила басом прожженной вокзальной проститутки, — стираюсь все время! Футболку он два дня одел — надо уже стирать. А потом пол в кухне буду мыть. А потом еще постираюсь. И пол в комнате мыть буду. А потом тряпку постираю и пол в коридоре помою.

— Ага, ага, а я тоже постираюсь, я вчера стиралась, а сегодня не постиралась… — закудахтала толстая соседка. Они явно находили общий язык.

В этот момент из — а жирной спины девицы выглянул обрюзгший парень лет 25-ти, с животом, как футбольный мяч. Увидев его, толстая соседка тут же ретировалась, захлопнув двери.

Парень закурил дешевую папиросу, хлопнул девицу по жирной спине и рявкнул:

— Жрать давай!

— Голову б теле проломить, ….! — лениво отозвалась девица.

— Шо, по морде заехать? Жрать давай, говорю!

— Да пошел ты, …….! Я тебе не жена!.. — услышав лексикон девицы, я удивленно распахнула глаза. Это было что-то свежее и новенькое…..

— Когда твоя мать из села приедет?

— К вечеру приедет, сумки привезет…

Дальше мне расхотелось слушать. Я вспомнила деликатные шаги за спиной, тихий голос «простите, пожалуйста», и вышла из коридора.

На обратном пути Дворянская улица в сердце Одессы показалась мне черной. В доме у реки умирала старая слепая женщина, чтобы толстая девица со своим сожителем могли стирать вволю, превращая старинный коридор в общий, так, как привыкли в своем родном селе. Двое хамов, облюбовавший чужой дом. Квартиранты, которые платят доллары.

Доллары. К вечеру следующего дня я поехала на Фонтан. Прошло совсем немного времени, когда к нужному мне дому подъехал черный джип. Из него вышла полная черноволосая женщина лет 40. На шее ее, в ушах, на жирных пальцах рук сверкало золото. Одета она была в дорогой брючный костюм белого цвета, который ужасно ей не шел. Сопровождал ее седой мужчина лет 50, в представительном черном костюме. Женщина что-то громко рассказывала своему спутнику визгливым голосом.

На ее расплывшемся лице было написано самодовольство — такое, какое бывает только у состоятельных людей. Женщина высоко держала голову и не смотрела по сторонам. Так они вошли в подъезд. Я видела их мельком, но достаточно для того, чтобы заметить: лоснящееся от сытости лицо женщины напомнило мне черты другого лица….

Потом я ехала домой по вечернему городу, стараясь не думать о том, что в доме у реки слепая старуха каждый день ждет того момента, когда приедет ее дочь, чтобы наконец-то забрать домой… Слепая женщина верила в то, что ее дочь приедет. Все это — лишь вопрос нескольких дней. Не может не приехать, потому, что она — ее мать.

Но у женщины, которая выходила из джипа, не было души так, как не было матери. В ее лице я видела черты совсем другого лица! В сытом равнодушии, в тупом довольстве и в этом нахальном, самодовольном безразличии я ясно видела лицо дьявола.

Я даже угадала одно из его современных имен. И, судя по всему, это имя шло ему больше всех остальных. Нового дьявола звали Доллар.

Через месяц я снова приехала в Киев. Неизвестно, зачем, поехала в дом у реки. Дом встретил меня все той же фасадной красотой, ухоженным садом, по которому некому было ходить, и холлом, откуда исчезли и политики, и журналисты. В доме была вся та же заведующая, и все было так же, как и всегда.

Прошел ровно месяц, как я снова вернулась в дом у реки. Галины в нем уже не было.

Директора убили после 7 вечера. Точнее всего — с 7 до 10. Об этом авторитетно заявил программист Андрей, и тон у него при этом был настолько уверенный, что никто и не посмел возразить. К уверенному тону следовало добавить решительный вид — и ни один человек в офисе не сомневался в том, что всё так и есть. Давно, кстати, доказано: люди верят в любую глупость, есть произносить ее с умным видом. Итак, раз и навсегда было установлено, что директора убили с 7 до 10 часов вечера.

После этого в офисе началась паника. Срочно заперли на замок входные двери, дизайнеры оторвались от сетевой компьютерной игры, в инженерном отделе почему-то вырубились все компьютеры (как выяснилось впоследствии, кто-то просто выдернул шнур из розетки). В архитектурном отделе большинство сотрудников забегало между столов, заместитель директора уронила в кофе сигарету, а секретарша, растерянно хлопая ресницами, забилась в угол, в ужасе закрывая ладонями лицо (и при этом стараясь все-таки не сломать ногти).

Словом, паника была такой, что если б в данную минуту все усилия сотрудников были направлены на работу, а именно — на проект дома, то этот дом рухнул бы ровно через 5 минут, за компанию прихватив с собой ровно половину квартала. Хаос продолжался до тех пор, пока замдиректора (дама, не теряющая хладнокровия в любых обстоятельствах), не выбросила в мусорную корзину пепельницу, а окурки аккуратно сложила на столе. После этого, хлопнув ладонью по компьютеру, она заявила:

— Хватит! Тут думать надо, что теперь делать! И думать поскорее. Прежде всего предлагаю оставить в приемной только руководящий состав, а все остальные отправляются по своим рабочим местам. И тихо там! А не то…

Разочарованные сотрудники разбрелись по комнатам, вполголоса обсуждая происшедшее. В комнате остались только главный бухгалтер со своими двумя помощниками, офис-менеджер, программист Андрей, главная архитекторша и инженер, замещающий начальника отдела (начальнику инженерного отдела повезло больше всех — он оказался в отпуске). Да в углу по-прежнему всхлипывала секретарша.

— Что будем делать? Прежде всего предлагаю начальника охраны…

— Уволить! — услужливо подсказал инженер — с главным охранником у него были свои счеты: тот регулярно оставлял машину на его месте на стоянке.

— Неплохая мысль! — начальственная дама кивнула головой, — он давно уже не справляется со своими обязанностями. И вообще мне не нравится.

— А в прошлом месяце директор ему зарплату повысил! — желчно заметила архитекторша.

— Значит, решено. Увольняем. Это первое. Что дальше? Дальше, собственно, считаю своим догом официально заявить, что все функции директора беру на себя. Значит, сегодня же к вечеру я перебираюсь в его кабинет. Подготовьте новую табличку на дверь! — властно приказала секретарше. Та прекратила плакать и кивнула. Приказ моментально вернул ее в рабочее состояние.

— Надо бы в милицию заявить… — робко попытался второй бухгалтер.

— А вы, собственно, у нас кто? — новая начальница повернулась к нему, — второй бухгалтер, если не ошибаюсь? Разве в вашей компетенции давать советы руководству? Значит, еще раз перечитайте свой контракт и особенно место о своих служебных обязанностях. Думаю, после этого вы не будете соваться со своими замечаниями, куда не просят!