— Легкая работа, если такая вообще существует. — Это то, что сказала бы бабушка.

Мы составляем список того, что нужно сделать и заказать, а затем обсуждаем, как разделить обязанности и расходы. Как раз в тот момент, когда собираемся запереть дверь, снаружи доносится шум.

— Я не знаю. Фрэнки сказала, что он здесь, — перекрикивает ветер мужской голос.

Женщина в черной шерстяной куртке с шелковым шарфом на голове заглядывает в окно. Сутулый мужчина шаркает за уменьшенной версией Томми — те же темные волосы, черты лица и полные губы.

Я не должна думать о губах Томми, когда почти уверена, что это его родители и брат снаружи.

Мой новый деловой партнер вздыхает и широко распахивает двери.

— Мама! Папа! Добро пожаловать в новую пиццерию и магазин пирогов!

— В какое забытое солнцем место ты нас привел, сынок? — спрашивает миссис Коста.

— Здесь всегда так ветрено? — спрашивает мистер Коста.

— Рейс задержали, а потом мы попали в турбулентность, — жалуется миссис Коста.

— И Нико привел нас в закрытую пиццерию. — Мистер Коста с отвращением качает головой.

— Я умираю с голоду, — добавляет миссис Коста.

Человек, который раньше был полон уверенности и позитива, сдувается под их критикой.

— Мам, пап. Не волнуйтесь. Вам здесь понравится. Это место будет потрясающим. — Он произносит несколько итальянских слов, и я узнаю те, которые имеют отношение к еде, включая моцареллу, пармезан и пепперони.

Это напоминает мне о потенциальной сделке Марли с сетью кафе или пиццерий и о нашем крайнем сроке.

Мистера и миссис Коста, похоже, энтузиазм Томми не убеждает.

— Когда ты позвонил и сказал, что у тебя сюрприз, я надеялась, что мы услышим, что ты наконец-то женишься. — Миссис Коста цокает языком.

Мистер Коста говорит что-то по-итальянски, но вместо того, чтобы заставить меня думать о страстных романтических историях и вкусных блюдах, я уверена, что Томми получает нагоняй.

— Ни один из наших сыновей не женат, и я подумала, что мы наконец-то получим хорошие новости. — Миссис Коста говорит так, будто это преступление века.

— У меня действительно хорошие новости, мам.

Она одаривает его самым свирепым материнским взглядом, который я когда-либо видела.

— Томазо, если я сойду в могилу, не побывав на твоей свадьбе, то обещаю, что буду преследовать тебя с того света. Это касается всех вас. — Она бросает взгляд на Нико.

— Не смотри на меня. Я просто работаю здесь, — говорит он, тяжело сглатывая. — И поскольку мой брат представляет угрозу на кухне, я не уверен, как долго это продлится.

Если я правильно помню, Нико — самый младший и немного шутник.

Что касается Томми, то, несмотря на то, что он большой и сильный, красивый и храбрый, особенно будучи пожарным все эти годы, тот, кажется, съеживается под пристальным вниманием своих родителей.

Я заламываю руки, отчаянно желая сделать что-нибудь, чтобы показать им, что это место будет замечательным, и заставить их гордиться своим сыном.

— Позвони нам, когда ты, наконец, соберешься с духом сказать: «Я согласен», — бормочет мистер Коста.

— Когда нужно будет планировать свадьбу, — добавляет миссис Коста.

— Свадьба будет, — выпаливаю я.

Они оба поворачиваются ко мне с открытыми ртами, как будто впервые замечают, что я стою в комнате.

ГЛАВА 6

Забудьте о пепперони, мои глаза, должно быть, кажутся такими же огромными, как ломтики салями, когда Мерри объявляет моим родителям, что будет свадьба. Может быть, я ослышался?

— Чья свадьба? — бормочу я так, чтобы слышала только она.

— Наша свадьба. — Она лучезарно улыбается, не прерывая зрительного контакта с моей семьей.

Шквал вопросов вертится у меня на языке, но потом вспоминаю о договоре... и давление со стороны моих родителей, чтобы я был хорошим итальянским мальчиком и связал себя узами брака.

Забудьте о ворчании моих родителей, они смотрят на нее, как на ангела с небес, который одним смелым заявлением воплотил все их мечты в реальность.

Я открываю и закрываю рот, не зная, что сказать или сделать.

Если бы вы использовали три слова, чтобы описать моих пятерых братьев и меня, то это были бы «верные», «защищающие» и «жесткие». Большую часть времени я живу в соответствии с этим. Да, еще «одинокие». И, да, все шестеро из нас. Поскольку мама и папа старой закалки, то это настолько преступно, насколько это вообще возможно. Что касается моей сестры, то она самая младшая и вспыльчивая. Я думал, что она полная противоположность Мерри, но теперь в этом не уверен. Это был смелый шаг с ее стороны. Дерзкий.

Девушка вкладывает свою руку в мою.

— Да, будет свадьба. Еще в колледже мы с Томми дали обещание пожениться до того, как нам исполнится тридцать. Как говорит Тобиас Марли: «Одна голова хорошо, а две лучше», «Все или ничего», «Это мое лучшее и последнее предложение»... — Мерри прикусывает губу, словно пытаясь остановить несущийся неуправляемый товарный поезд.

— Мы заключили договор, — добавляю я.

— Спасибо, — шепотом говорит она, — не уверена, к чему я клонила, но надеялась, что деловая смекалка Марли, убедившая нас сделать это, передастся мне.

Я не уверен, что назвал бы это смекалкой. Больше похоже на резкие и тупые приказы.

Мои мать и отец остаются неподвижными, ошеломленными, изучая женщину рядом со мной.

— Кто такой Тобиас Марли? — спрашивает, наконец, папа. — Я всегда говорил тебе: будь осторожен с советами людей, которых не знаешь, которые не делают того, что делаешь ты. Пока они не пройдут милю в твоих ботинках...

Нико усмехается и говорит:

— Папа, ты никогда нам этого не говорил. Ты, должно быть, Мерри. — Он подходит ближе. — Я помню, как Томми упоминал твое имя, когда учился в колледже. Похоже, вы разожгли старое пламя, а?

— И мы все становимся старше и холоднее с каждой минутой. Надеюсь, у тебя дома тепло, Томазо, — ворчит моя мать. — Кстати, когда эта свадьба?

Я встаю позади обоих родителей, кладу руки им на плечи и начинаю подталкивать их к двери.

— В моем доме есть отопление и большой каменный камин. Кроме того, в этом заведении есть дровяная печь. Просто подождите, когда мы ее запустим. Тогда вам покажется, что вы в тропиках.

— Поверю в это, когда увижу.