– Яра, всё будет хорошо, – мать потянулась к дочери, старавшейся успокоить её.

Женщина прогнала сиделку, посчитав, что только она могла устроить это происшествие. Женщина оправдывалась, просила поверить в её невиновность, но договор был расторгнут.

***

– У вас был опыт работы с детьми? – спрашивала мать Яры Алёну Викторовну. Та показала книжку с отметками о работе в детдоме.

– Мне больше нравится работать с подростками. С ними интереснее.

– Однако моя дочь слепа. Вы справитесь? Она очень самостоятельна, но ей не хватает общения. Почти полгода она ни с кем нормально не общалась, учиться не хочет. Очень трудно с ней совладать.

– Она ещё не до конца адаптировалась к новым условиям, – говорила Алёна, вспоминая то, вычитала в некоторых книгах по психологии. Женщины улыбались. Присматривались. Обсуждали рекомендательные письма. Зарплату. А после состоялась встреча с Ярой, на которой Алёна делала всё, чтобы понравится Яре. Была и мягкой, и послушной, и интересной. Она была так добродушна, играла роль той, что никогда не подшутит над клиенткой. И через два дня женщина приступила к работе.

Почти две недели они приживались друг к другу, изучали, были осторожными и не смелыми. Алёна испытывала очки Анастасии, снимала дом, как ведёт себя Яра, передавала онлайн на экраны девушки. Они работали как настоящая команда. Один координатор, второй исполнитель.

– Девочка очень спортивная, гибкая. Была. Она хотела даже выступать на Олимпиаде, – говорила Алёна за общим ужином со старшеклассницей.

– Была так хороша?

– Я найду запись выступлений.

– Хорошо.

– Она спортсменка. Дай ей цель, замотивируй, и она будет двигаться вперёд, – они наматывали пасту на вилку, которую как всегда готовила Алёна, прекрасно понимая, что без неё Анастасия даже есть не станет, так как забудет обо всём, но только не о работе. Девушка продолжала хмуриться, сомневаться, имела все права не доверять ребёнку, но ситуация в мире обострялось, а их на огромную Землю и семь миллиардов всего двое.

– Её самооценка сейчас на нуле. Олимпиада – это серьёзно.

– Вот именно, поэтому хватай её за хвост!

– Точнее за ключ.

– Всё равно, – улыбнулась Алёна на едкую усмешку работодательницы. – И ещё, она становится всё более смелой. Забывает о предупреждении.

– Оставила письмо на наружном блоке кондиционера?

– Даже закрепила двусторонним скотчем. Он покрыт красками, светящихся в темноте, так что не беспокойся. Поскорей заканчивай учёбу.

***

Яра была высокомерной и ещё более надменной, чем Анастасия. Она быстро перескакивала с одного эмоционального состояния на другое, была активной и живой, а без прогулок и движения всё это выливала грязью на людей. Она была сносна в отношении с матерью, наедине с сиделкой вела себя как госпожа, повелевала, требовала, истерила. Ей недавно исполнилось пятнадцать. На этот период жизни ей выпало сложное испытание.

– Идея с браслетом замечательная! – воскликнула мать Яры и уже через день купила дорогой фитнес-браслет с трекером слежения. – Теперь вы сможете гулять, а я наблюдать за вами!

Ей нравилась новая няня. Более смелая; даже делала вид, что ей не всё равно на Яну. Не переставала говорить о положительных сторонах прогулки.

Долго Алёна уговаривала девушку на прогулку по бульвару. Готовила вкусную еду, играла роль шута, а после даже её одевала. Девушка раздражала, но терпение женщины было закалено железным деспотизмом Анастасии, не щадящего никого. Ребёнок долго поддавался уговорам не только из-за эго, больше из-за страха перед письмом, в котором была повторена фраза, что появилась на балконе. Она вновь не спала, сжималась в комок, думала, кто это мог быть. Даже Алёну стала подозревать, но всё это было нереальным.

Бывшая гимнастка долго стояла под кронами деревьев, наслаждая шумом деревьев. Она гуляла здесь, видела Хабаровск с птичьего полёта. Город казался ещё более роскошным, особенно, сравнивая его с Уссурийском, где она раньше проживала. Она изучала его, пока боролась с преступностью, оказывалась на вершинах и наблюдала за миром. Подросток был всюду, от южного до северного районов, пересекал железнодорожные пути, гулял и чувствовал себя свободным. Больше всего ей нравился просторный Северный парк с греческими статуями и каскадом из трёх прудов. Там и там можно было словить умиротворение, увидеть радостных молодожёнов, яркие салюты, как истинное наслаждение для глаз, посмотреть на крошечный, но уютный хабаровский Диснейленд, с его рыцарским замком, ареной, где проводились различные мероприятия. Подросток частенько сидел на ветках и наблюдал за неспешной жизнью, а после пулей летел через весь город, в свою тёплую кровать.

Сейчас новая нянька держала её за руку, направляла, говорила всякие глупости; они оказались на улице. И вдруг в сотнях шагах Яра расслышала один. Почти железный. Он был ровным, тяжёлым, слегка мужским. Они пересеклись, и в воздухе застыли слова: «Мы уже рядом», и шаги оказались позади. Яра резко обернулась, крикнула назад, но была одёрнута улыбающейся женщиной, глядящей в сторону Анастасии, решившей вступить в игру.

– Ты слышала?

– Что именно?

– Мы уже рядом.

– Нет.

– Нет?! – взвизгнула она, отстранилась и упала в клумбу, в которую ещё не высадили цветы. Со всех сторон послышался смех.

– Как вы так умудрились? Не стоит, – подлетела к ней Алёна, убрав с лица улыбку.

***

– Мам, давай переедем в другой город? – подошла к матери Яра, схватив её за локоть.

– Что случилось?

– Просто… просто мне не нравится этот город! Давай уедем! Хотя бы во Владивосток. Лучше в Москву, да!

– А не много ли ты хочешь? Я только недавно стала работать. Милая, – обняла дочь бедная женщина и принялась гладить по головке, – я знаю, тебе тяжело, друзей нет, но всё может измениться. Нужно только сделать шаг вперёд.

– Ты не понимаешь! – девушка вновь оттолкнула мать. – Ты ничего не понимаешь! – крикнула она безобразным тоном. – Ты никогда ничего не понимаешь! – и убежала в комнату, оставив жалкую измученную женщину. Лампочки на кухне подозрительно замигали.

***

– Сила – это ответственность, – Яра в ужасе тянула руку к сундучку, что с тихим грохотом был скинут с постели в страхе. Всё в комнате искрилось, шепелявило. Языки тока пели фразы, сводили с ума, приводили ребёнка в безумие. – Ты не должна так просто использовать дарованную тебе силу. Ты не должна раскрывать себя. Как только повернёшь ключ – будешь в смертельной опасности. Если ты не готова к ней, струсишь, лучше добровольно отдай его, положив на внешний блок кондиционера. Лучше быть слепой, чем убитой в сражении за ключ. Если же ты так безумна, амбициозна и верна не только принципам, а принципам группы, прими форму. И встань во весь рот у окна, чтобы мы заметили тебя. Если решишь использовать третий выход, ты насильно лишишься ключа. У тебя только два. Дай ответ тридцатого мая.