– И все же… давайте мы с вами и в театры ходить будем, и в бассейны, и полы я вам помою…

– В бассейны? А не поздновато ли для меня? – усмехнулся подопечный.

Маша вспомнила Екатерину Андреевну и весело замахала руками:

– Что вы! У меня есть одна… знакомая, она ваших лет, так вот она из этих самых бассейнов не вылезает! И вы бы ее видели!

– Очень хочу! Прямо-таки мне не терпится!

– Обязательно вас с ней познакомлю, – пообещала Маша и вдруг сообразила, что расхваливает вовсе даже не Капитолину, а Екатерину Андреевну, а ведь по ее плану надо было срочно знакомить именно тетю Капу. Дабы унять у той душевные страдания.

А мужчина тем временем не молчал.

– Я очень уважаю женщин, которые, знаете, такие молодые! Душой. А то ведь все мои ровесницы, знаете ведь, как бывает, прикипают к кастрюлям, мужей своих нянчат, те у них на шее рассядутся, а женщины и волокут, да еще дети-внуки… вроде бы давно уже пора деткам на ножки становиться, ан нет, под рукой всегда добрая бабушка. И как-то забывается, что пора и о себе подумать. Давно пора. Нет, не умеют у нас женщины думать о себе.

– Вы уж меня извините, – обиженно поджала губы Маша. Эти рассуждения она приняла прямо на свой счет. – Вы извините, но очень часто в вашем возрасте женщины и вовсе одни остаются. Некого им тянуть… и их никто не тянет.

– О-о-о-ой, – замахал руками Никита Николаевич. – А такие, как правило, на весь мир обижены. Этих за версту видно – губы поджаты, глаза под бровями, как мыши, бегают – туда-сюда, туда-сюда, и голос… у них всегда такой зычный голос… И вредные.

– Что-то у вас не больно теплый взгляд на женщин, – покачала головой Маша. – У меня таких знакомых нет, а я ведь с женщинами вашего возраста работаю.

– Да что вы! – радостно удивился старичок. – Тогда знакомьте меня! Очень буду рад хорошим знакомым.

– Ну так и пойдемте… знакомиться, – вдруг решила Маша не откладывать дела в долгий ящик. – Мне сейчас как раз надо к одной… особе заглянуть, продукты ей отнести. Здесь недалеко.

– С удовольствием, с превеликим удовольствием, а то, знаете ли, я очень боялся, что этот день пройдет у меня безынтересно. А мне ведь, знаете ли, каждый день теперь дорог особенно. А я вам расскажу про свою мечту, я про нее всем рассказываю.

Они неторопливо шли от магазина к дому Капитолины Семеновны, и пожилой мужчина, чуть смущенно улыбаясь, откровенничал:

– Я, знаете ли, очень театр люблю. И моя мечта… вы не будете смеяться? Моя мечта – создать свой театр и работать там артистом.

Маша кивнула, но взглянула на мужчину с некоторым недоверием.

– Нет, я ж все понимаю, у меня не те средства, чтобы театры создавать, – понял ее старичок. – Хорошо вот еще дочка помогает, но я ж не буду из нее деньги еще и на свои идеи тянуть… нет. Я вот думаю… уехать в деревню, в небольшую деревеньку. Только чтобы там дети были. И… устроить для них кукольный театр. Нет, вы не подумайте, не просто спектакль, а именно театр, пусть небольшой, но… я б там и за артиста, и за директора… у меня даже пьески есть небольшие, сам подбирал.

– Но… как же в деревню? – удивилась Маша. – Сейчас все наоборот – из деревни в город перебираются, а вы…

– Э-э не-е-е-ет, – покачал головой старичок. – Сейчас-то как раз напротив – народ в деревню потянулся. Да и правильно сделал. К земле ближе надо… Мне тоже хочется поближе к земле… Ведь вы подумайте! Там же у меня все будет: и земля своя, и живность – нельзя человеку от природы отрываться, обязательно нужно, чтобы собачки там какие-то, кошечки, курочки… да еще и театр!..

– Дочка за вас беспокоиться будет.

– Будет. Если я один уеду. А ежели я еще с собой и бабушку какую славную прихвачу… она только порадуется, я свою Иришу знаю.

– Так вы… то есть вы хотите познакомиться с хорошей женщиной? – внутренне ликовала Маша, старичок буквально сам шел ей в руки. То есть Капитолине.

– А я и не скрываю! У меня ж серьезные намерения!

– Очень хорошо, в этом я… пожалуй, я постараюсь вам помочь, – улыбнулась Маша.

– Вот и славно!

– А вот и нужный нам дом, – кивнула Маша на серую девятиэтажку. – Там живет… удивительная женщина…

Маше стало даже немного неудобно. Никита Николаевич так ей доверился, а она… Капа ведь может устроить все, что ей вздумается. А ну как старичок не придется ей по сердцу? Хотя отчего это он не придется? Прямо-таки кавалер! Да и в деревне Капе самое место, вот уж кому курочек давно разводить пора, на всякие выходки бы просто сил не хватило.

Маша с Никитой Николаевичем уже поднимались по лестнице, когда услышали громкие голоса. Говорили сразу несколько мужчин, и тон у них был строгий и вовсе не доброжелательный. Маша пошла быстрее.

Дверь Веры Дмитриевны, где они вчера праздновали день рождения, была открыта, а из нее входили и выходили мужчины строгого обличья.

– Что случилось?! – кинулась к одному из них Маша, боясь предположить самое худшее.

– Вот!! Вот и ее сюда зовите, она вам расскажет!! – кричал откуда-то из глубины комнаты Глеб Савельев.

– А вы, собственно, кто? – сурово глянул на нее один из строгих мужчин.

– А вы ее позовите, она вам ситуацию прояснит! – все так же кричал Глеб.

– Это Машенька пришла? – подала свой голос Капитолина Семеновна.

– Боже, а она-то тут что делает? – не поняла Маша, и в ее голове мелькнула шальная мысль: бабка точно Веру Дмитриевну грохнула!

Маша даже чуть покачнулась, но Никита Николаевич поддержал ее под руку:

– Не бойтесь, Машенька, я с вами. – И первый шагнул в прихожую.

– Ну уж… – подскочил к Маше Савельев, сверкая глазами. – Ваша старуха совсем заигралась! Дальше некуда!

– Господи… – пролепетала Маша. – Она… убила вашу маму?

Савельев оторопел.

– Да вы совсем, что ли?! – взорвался он. – Вы еще мою бедную мать и убить намыливаетесь?! Да вы!.. Вот, товарищи!! Послушайте! Они еще и не то задумали! – обратился он к неизвестным мужчинам и унесся в комнату.

Как выяснилось чуть позже, Капитолина Семеновна, ценя каждый отпущенный ей день из двух недель, прямо ночью от руки старательно написала объявления и, не погнушавшись ночной порой, самолично расклеила их на всех столбах. А в объявленьицах всего-то и было: «Наркотики. Круглосуточно. По договорной цене. Адрес такой-то». Правда, желающие поживиться сомнительным зельем отчего-то не прониклись – может быть, у них были свои злачные места, а может, и побоялись такого откровенного предложения, а вот товарищи из отдела по борьбе с наркотиками сработали на удивление оперативно. И прямо с восьми утра в двери Савельевых позвонили уверенной рукой.

– У меня все планы сорвались! – бегал возле Маши Савельев, когда уже все было объяснено, когда Капитолина, размазывая слезы по щекам, написала объяснительную, и когда половина подъезда подтвердила ее вздорный характер в качестве свидетелей. – Я… я просто уже не знаю, что с вашей бабкой делать!