его прикладом по голове навернуть? – подумала я. – Нет, сил не хватит ударить так, чтобы он отключился. Только разозлю. Да и куда я потом? Всё равно придётся ждать, когда в себя придёт. Даже с ружьём я в этой глуши не выдержу, – пришедшая ниоткуда мысль поразила меня. – А ведь ты, подруга, стала даже думать здесь по-другому. Ведь какой-то месяц назад твоим решением была бы очередная глупость…»

Глава 13

Нежданные гости

– Отдыхай пока, – с этими словами Егор закрыл снаружи дверь и задвинул засов. Он продолжал относиться ко мне как к своей пленнице, при этом посвящая в тайны отшельнической жизни и называя таежной женой.

Я вся превратилась в слух, ловя каждый звук, доносившийся через дощатую дверь. Но всё, как и прежде. Он направился вокруг дома, и вскоре его шаги стихли. Я постояла ещё немного. Лишь когда стукнула входная дверь, я откинула матрац. За месяц здесь уже появилось с десяток сухариков. Не густо. Нельзя сказать, что с хлебом у нас были проблемы. Пекли на несколько дней сразу, и ели вдоволь. Но вот спрятать, сидя за столом напротив Егора, было проблематично. Сегодня я воспользовалась тем, что он сам вставал за солью. Но и после того, как хлеб оказывался в каморке, не было никаких гарантий, что он сохранится, ведь в тайге полно мышей. Я уже не боялась их. Более того, сейчас меня даже забавляло, что я когда-то тряслась при виде этих маленьких серых комочков. Я попыталась представить лицо Соньки, когда на её глазах, достану из кармана мышонка. А я непременно увижу своих подруг! Уж кому, как не мне известно, какое произведёт на них впечатление моё перевоплощение в эдакую амазонку. Хотя, почему именно в амазонку? В России нет реки с таким названием. Скорее это явление должно называться по-другому, а слово происходить от слова тайга или заимка. Точно! Да и звучит красивее: русская таёжница!

Неожиданно я загрустила. Обретая одно, я навсегда теряю другое. Нет, трудностей и лишений здесь хватало. Но в том-то и суть, что небольшие, рядовые и обыденные радости казались яркими. Хотя изо дня в день повторялось одно и то же. Днём я работала как раб: стряпала хлеб из собственноручно сделанной закваски, мыла полы, пропалывала грядки, доила козу, а в последнее время стала сопровождать Егора на охоте. Он научил меня колоть дрова, топить печь, стирать золой, заваривать чайные сборы. Я теперь могла стрелять из ружья и из пистолета, сама обдирала тушки подстреленной добычи и легко рубила мясо, которое хранилось в погребе со льдом, заготовленным Егором зимой на запруде. Егор, конечно, был жестоким, но не до такой степени, чтобы убить меня, как я считала поначалу. Да и жизнь на заимке мне уже перестала казаться испытанием, а превратилась в затянувшееся приключение. Были у такой жизни свои прелести. Особенно мне нравилась баня. В последний раз Егор отхлестал меня веником, а потом, ни с того ни с сего окатил ледяной водой, ушат с которой припрятал под полком. После такой процедуры я чувствовала себя заново рожденной. А ещё я была в восторге от секса и всего, что с ним было связано: от бани до походов за земляникой на полянку у ручья, где Егор снова катал меня в траве и насильничал. В сексе он был ненасытным. Потом он овладевал мной дома на столе, на своих нарах, на полу… И всё же после всего этого отводил в пристройку, где закрывал, оставляя наедине с книгами. Впрочем, чтение было не единственным моим занятием. Пару дней назад я закончила рыть подкоп, на мысль о котором натолкнула прочитанная мною здесь же книга «Граф Монте-Кристо». Книгу я осилила за несколько дней, чего не скажешь об лазе, на который ушло больше двух с лишним месяцев. Поначалу землю ссыпала в ящик, да по углам, а уже на третий день работы места для нее не осталось, к тому же дальше пошла глина. Ржавый цвет бросался в глаза. Тогда я стала лепить из неё лепёшки, подсушивать и выносить. В основном выбрасывала в выгребную яму покосившегося туалета. Иногда прятала в грядках. Так или иначе, но дело шло не так быстро, как я думала. Большого труда доставляло быть с утра чистой. Ссылаясь на то, что ночью мучает жажда и страшусь пожара, я каждый вечер запасалась водой для умывания. Было трудно, но, тем не менее, я все-таки справилась с этой задачей. Свой лаз я вырыла под нарами, а яму зарыла куском фанеры. Теперь надо думать, как организовать побег из этой таежной тюрьмы. Перспектива угробить здесь остатки своей молодости мне совершенно не улыбалась.

Жизнь на заимке сделала меня другой. Теперь я легко вставала с рассветом. Хотя, попробуй не встань! За Егором не заржавеет. Вон как отделал, когда картошку почистила плохо. Сидеть не могла. Взял ремень и отшлёпал по заднице, как маленькую. Но я заметила, что мне странным образом нравится эта грубость. Меня манила, словно живым магнитом, его животная страсть, запах тела и его дикость. Я, наконец, поняла, чего не хватало мне, кроме техничного секса, в той спокойной жизни. Не было просто жизни! Не было натуральных запахов, природной грязи, которую мужчины смывают, сбривают, прячут под ароматом парфюма, манерами и сленгом. Нет, конечно, когда-то это должно закончиться, но я еще не решила, когда. Пока мне было хорошо.

Грохот и вопли показались сначала продолжением тревожного сна. Я села. Уже светало. Снова в доме что-то стукнуло.

– Отпусти, больно! – раздался громкий голос Егора.

Я не поняла, как оказалась на ногах и в спортивном костюме.

– От нас не спрячешься! – торжественно прорычал кто-то.

Заимка была сложена их тонких брёвен. Как сказал Егор, её строили всего двое, лесник и его малолетний сын. Поэтому в пристройке было хорошо слышно, что творится в доме.

– Господи! – Я зажала рот ладошкой, чтобы не закричать от радости.

Сдержанной быть меня научил Егор. Я знала, не надо давать волю эмоциям, они скрадывают реальное положение дел и расслабляют. А ещё делают человека уязвимым.

– Где? – рычал кто-то басом.

– Колись, сука, куда груз дел! – раздался суровый голос совсем рядом. Стало ясно, мужчина, задавший вопрос, стоит прямо за стеной. Мне показалось, что он сейчас почувствует тепло моего тела прямо через бревна. Я присела, и тут же встала на четвереньки. Проворно, словно ящерица, забралась под нары. Немного подумала, выбралась обратно, собрала постель в узел и бросила в угол. Огляделась. На столе стояла бутылка с водой и лежала книжка. Это