вперед свою матушку, и старуха, привычно “кхекая”, сказала:

-- Кхе-кхе… негоже девицам из хорошего дома, как купчихам каким, в церковь ходить! Это вам добавление к приданому вашему от меня и дочери моей.

Говорилось это все достаточно громко. Так, чтобы слышали и возчики, и застывшая в распахнутых дверях с фонариками в руке Изи, и еще какая-то девушка-горничная.

Старуха протянула нам два одинаковых бархатных мешочка с вышивкой черным мелким бисером. Казалось, что в каждом из них содержится по кирпичу, такими неожиданно тяжелыми они оказались. Подскочившая с другой стороны саней Луиза весьма ощутимо толкнула меня в плечо и зашипела:

-- Кланяйтесь благодетельнице и благодарите! Кланяйтесь живее!

Мы с сестрой встали и попытались изобразить поклоны в этих тулупах. Ангела нашлась первая:

-- Благослови Бог вас и вашу почтенную дочь! – сладким голосом сказала она. Я растерянно повторила за ней то же самое.

Все же, несмотря на свои капризы, иногда сестрица соображала и ориентировалась быстрее и лучше, чем я. Когда две закутанные в меха копны удалились в карету, я тихонько шепнула:

-- Спасибо! А я что-то совсем растерялась.

-- Как думаешь, что там находится? – Ангела уже торопливо развязывала шелковый шнурок, пытаясь заглянуть в мешочек.

Книга, лежащая внутри бархата, была напечатана, что меня сильно поразило. Глядя на средневековое окружение, я почему-то представляла себе только рукописные тексты. Однако эта Библия была именно напечатана в типографии. Ангела разочарованно сморщила нос и протянула:

-- У-у-у-у… Вот жадина старая! Лучше бы украшение какое подарила, а не эту ерунду…

Я незаметно пнула Анжелку ногой и зашипела:

-- На русском не говори! – и тут же пояснила насторожившейся Луизе: – Это Ангела помолилась за здоровье баронессы.

-- Что-то у вас, барышни, молитвы больно непонятные, -- недовольно буркнула Луиза. Анжелка захлопала голубыми глазками и скромно сказала:

-- Милая Луиза, ведь не сами мы это придумали. Чему нас в монастыре обучали, то и знаем.

Церковь была маленькая каменная, и хотя там растопили докрасна небольшую печку, к нашему приезду согреть помещение не успели. Холод был такой промозглый, что мы даже не рискнули снять тулупы. Баронесса уселась на одну из скамеек поближе к печи. Нам же Луиза, подсевшая в сани в последнюю минуту, указала места где-то посередине почти пустых рядов скамеек. Кроме нас в церкви было еще человек пять, также тепло закутанных и сидящих максимально далеко друг от друга.

Священник выглядел достаточно странно. Похоже, под длинной мешковатой рясой у него пряталось много-много слоев теплой одежды. Из-за этого на тяжелой серой туше очень нелепо смотрелась маленькая головка сухощавого старичка, прикрытая смешной суконной шапочкой.

Говорил он долго, и молитвы звучали для нас странно. Вроде бы тот же язык, на котором мы разговариваем, но форма слов была не всегда правильная. Из-за этого большую часть мы просто не поняли. Бдительно следили за руками баронессы и ее матери и крестились сразу же вместе с ними. В конце службы священник прошелся по проходу между скамьями, помахивая каким-то медным шариком на цепочке, откуда щедро валил пахнущий одеколоном дым. Следом за ним вышагивал тощий прыщавый подросток, на голову выше священника, и кистью с длинным ворсом брызгал на сидящих людей воду.

На обратном пути Анжела расспрашивала Луизу:

-- А до столицы сколько ехать? А ты, Луиза, была там хоть раз?

-- В молодости бывала, баронетта Ангела. А ехать туда сильно долго, седмицы две, не меньше. А ежли метель поднимется, то и еще на неделю можно застрять.

-- Ужас какой! За две недели в санях мы обморозимся и умрем от простуды!

-- Чай не помрете, – спокойно ответила Луиза. – Конечно, все в руках Божьих, но хозяйка наша у соседей кибитку взяла попользоваться. Там и печурка есть, и спать найдется где. Самолично я вас и повезу города. А там и целый караван с наших местов собереться. Чай не одни вы взамуж-то спешите выйти.

Мы с сестрой переглянулись: это была первая хорошая новость за все время. Новость, которую Луиза по простоте душевной тут же слегка подпортила:

-- Оно ведь, ежли в трактирах каждый раз останавливаться, никаких денег на дорогу не хватит. А путь-то хозяйка оплатить должна, и еду вам предоставить, и остальное, что требуется. А так она им малый кусочек пашни на год отдаст, до него все равно руки не доходят, который год земля пустует. Вестимо, – вздохнула горничная, – мужиков-то в солдаты позабирали, вот рук на все и не хватает, – тяжело вздохнула она.

Уже дома, когда нам принесли завтрак и мы, клацая зубами, пили горячий отвар, чтобы согреться, сестра шепотом, даже с каким-то восхищением в голосе, заметила:

-- Смотри, какая тетка прижимистая оказалась. Даже здесь, на нашей поездке, что-то выгадала. Там, может, и разницы всего в медяк, но ведь как-то она посчитала, что дешевле будет.

-- Просто она знает местные цены, вот и разобралась, как дешевле приказ королевский выполнить. Вот поэтому, Ангела, я тебе и советую в дороге читать, хотя бы ту самую Библию. Неизвестно, что там с этим замужеством будет, а чтобы хорошо хозяйством управлять по любому грамота понадобится.

-- Нет уж! Я буду так замуж выходить, чтобы всем муж сам занимался. Самым хорошим в подарке старухи оказалось то, что главы в священной книге были пронумерованы, и цифры были самые обычные, арабские. Точно такие, какими мы писали в школе. Я первый раз задумалась, что мир этот – какая-то параллель нашей Земле, не слишком уж и далекая от привычной мне истории. Жаль только, что я никогда особо хорошо земную историю и не знала. А уж спрашивать о таком сестру, которой родители купили большинство сессий и диплом, и вовсе глупо.

Глава 14

Ночь перед нашим отъездом выдалась на редкость хлопотная. Почему-то и я, и Ангела думали, что две недели мы проведем в одной кибитке вместе с Луизой. Но выяснилось, что это не совсем так. Горничная поедет с нами только первые три дня, потом вернется домой. На ее место должна встать какая-то госпожа Кладимонда Люге. Выспрашивать подробнее сразу мы не рискнули: Луизе было не до нас. Однако имя "Кладимонда" вовсе не