все так делают, я не могла нормально соображать по дороге сюда, даже сказать им, чтобы они отвалили. Это то, что я должна была сделать.

— Кто будет стрелять? — говорит Рыжая достаточно громко, чтобы ее было слышно сквозь музыку. Все оживляются от ее слов, но Оскар оказывается быстрее всех. Хлопнув ладонью по стойке, он привлекает внимание бармена, хотя тот уже кого-то обслуживает.

— Я хочу шесть порций текилы. На самом деле, просто отдай мне все припасы, будет быстрее, если я сделаю это сам. — он оглядывается и подмигивает мне, когда парень опускает стакан, который уже держал в руке, чтобы удовлетворить требования Оскара.

Я не могу смотреть на Оскара, когда чувствую, как две руки хватают меня за талию и разворачивают. Передо мной парень, которого я никогда раньше не видела. Очевидно, он собрался с духом, судя по запаху алкоголя в его дыхании и легкой нетвердости в походке.

Мгновенно мои инстинкты берут верх, и я замечаю троих парней, стоящих позади этого придурка в качестве поддержки. Они, очевидно, добавляют ему уверенности, потому что у этого придурка внезапно появились яйца, если он думает, что может вот так просто прикасаться ко мне.

Я реагирую не сразу, я хочу сначала посмотреть, что скажет этот ублюдок.

— Маленькая мисс Луна, блядь, Стил, ммм? Тайлер обещал нам хорошее представление в Пирамиде. Сказал, что оттрахает тебя до смерти, но ты все еще здесь. — он облизывает губы, когда смотрит вниз на мое тело, явно возбужденный этой мыслью, и от этого у меня по коже бегут мурашки. — Если я не могу получить то, что мне обещали, я просто заберу это сам, — он насмехается надо мной, когда его свободная рука поднимается, чтобы коснуться моего шрама на груди.

Прежде чем я успеваю ударить его, Паркер обвивает рукой его шею сзади, как гильотиной, и рычит ему в ухо. Я не слышу, что он говорит, но ярость на его лице возвращает меня назад. Все, что я могу делать, это стоять и смотреть, как мое дыхание становится тяжелым из-за адреналина, который сейчас бурлит в моем теле.

Вся толпа вокруг нас наблюдает за разворачивающейся сценой, никто из них, похоже, не удивлен ничему из этого и не проявляет должного интереса, чтобы вмешиваться.

Милый и заботливый парень, каким я знаю Паркера, — это не тот, кем видят его все остальные. Думаю, я забываю об их репутации и способностях, потому что вижу их более мягкие стороны. Они действительно придурки для всех остальных, власть, которой они обладают, держит всех на расстоянии вытянутой руки.

Когда парень расслабляется в объятиях Паркера, я оглядываюсь вокруг, туда, где находится группа его друзей. Не более чем в десяти футах от нас остальные мои «Тузовые задницы» сеют хаос, даже не вспотев. Это позволяет мне взглянуть на то, чем они известны.

Это не помогает. Почему я вообще пытаюсь защитить их, когда они сами могут так себя вести?

Кай бьет одного из них прямо в лицо, кровь мгновенно разбрызгивается вокруг него. В то время как Оскар выбивает дерьмо из другого, стоящего рядом с ним. Костяшки его пальцев покрыты кровью, но он не сдается. Роман бросает парня, которого держит, и оттаскивает Оскара назад.

Я не впечатлена, что пропустила бой, потому что была так зациклена на первой атаке, что теперь пропустила все действие.

Их окровавленное состояние не должно меня возбуждать. Моя потребность в них возрастает из-за их защитной агрессии. Я отталкиваю их, а они все еще хотят защищать меня.

Нет.

Я не могу. Это к лучшему.

Паркер тащит парня к остальным на полу и бросает его на них сверху, как будто он не что иное, как использованный презерватив. Затем он марширует обратно ко мне, ни разу не постеснявшись вторгнуться в мое личное пространство.

Его карие глаза не смотрят на меня, они смотрят на мою грудь, на то место, где парень гладил меня, когда он приближает свои губы, чтобы поцеловать это место. Заменив воспоминание своим собственным обжигающим прикосновением.

Его палец поднимается к началу отметины возле моей ключицы и медленно спускается по дорожке, останавливаясь на поясе моей юбки. Я не могу пошевелиться, его прикосновение приковало меня к месту. Наблюдая, как ярость отражается на его лице, он, наконец, поднимает глаза, чтобы встретиться с моими. Затаившийся гнев обжигает до глубины души.

— Если бы этот ублюдок уже не был мертв, я бы убил его голыми руками. — слова Паркера тихие, но смертоносные, явно говорящие о Тайлере. Кончик его пальца все еще лежит на верхней части моего пояса, на последней части шрама, которую он может видеть. Сочетание его слов и прикосновения заставляет меня изо всех сил пытаться ответить или оттолкнуть его.

Роман подходит к Паркеру, пробегая по мне глазами, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, в то время как Кай наблюдает за мной издалека. Все их взгляды, устремленные на меня, подливают масла в огонь, заставляя меня чувствовать, что я не могу дышать.

Я ловлю себя на том, что ищу Оскара, но он направляется к нам с бутылкой текилы, в то время как Рыжая несет поднос со стопками, солью и дольками лимона.

Как будто ничего этого только что не произошло.

Когда они расставляют все на соседнем столе, я смотрю на Рыжую, пытаясь заставить ее понять, что мне здесь нелегко. Моя потребность в них бесконтрольно растет, я должна выйти из их пространства, чтобы успокоиться. Изучая мое лицо, она слегка кивает и встает рядом с Оскаром.

— Один выстрел, и на танцполе время девочек, понял? — она дерзит, и Оскар неохотно вздыхает.

— Ладно, тогда лучше сделай это как следует. — ухмылка появляется на его лице.

Кай и Роман оба подходят и встают вокруг стола, не говоря ни слова, пока их глаза прожигают дорожки на моей коже.

Паркер мягко разворачивает меня и сам становится у меня за спиной.

Черт.

Я пытаюсь стоять на своем, но это трудно, когда я чувствую, как его член прижимается к моей заднице. Его ноги слегка раздвинуты, чтобы оказаться снаружи от моих. Его руки не прикасаются ко мне, но моя сердцевина действительно этого хочет.

Роман хватает мою левую руку и облизывает внутреннюю сторону запястья, когда Кай внезапно хватает мою правую руку, делая то же самое. Они оба прикасаются ко мне, а Паркер прижимает меня к себе, и я не могу с этим бороться. Я Луна Стил, блядь, и я стою здесь, вся такая покорная и дерьмовая,