Она ждала, но больше не увидела ни огней, ни движения. Забрала книгу и на цыпочках пошла к себе. Выход на балкон находился в Лилиной спальне. Лиля, укрытая пустым пододеяльником, ровно вытянулась на спине – к потолку лицом того же цвета и выражения, что луна. Дверь в спальню скрипнула, но не разбудила. Анна, выходя, оглянулась на Лилю. Слабый свет блеснул на видневшихся в щёлках белках глаз.

Тепло дома убаюкивало. Открыла книгу где-то посередине. Шлёпая комара на животе – скотина, прямо на царапину уселся, – отвлеклась и поздно заметила, что вытирает руку о страницу – трупик размазался по буквам. Книжке не везёт – не кофе, так дождь; не дождь, так кровь.

Пошла в туалет, потом в ванную, попила из крана, умылась – на всякий случай. Посмотрела на мокрое лицо в зеркале, на круглые глаза. «Завтра скажу ей, завтра же и уйду», – подумала без уверенности. Какая красивая ванная. Попыталась вспомнить ржавенькую ванну и осыпавшийся кафель у тёти Таси, но здешний матовый блеск вытеснял воспоминания.

Читать дальше. Любая книга позволяет сбежать оттуда, где надоело. Позволяет жить и при этом не существовать в себе. Уйти из своих обстоятельств. Очень удобно. Телевизор, Интернет или радио – ещё лучше, но ни первого, ни второго, ни третьего в этой проклятой квартире нет.

Утром Анна проснулась от жары. Простыни пропиталось потом. В кухне смешно нахмуренная Лиля стояла у открытого холодильника.

– Масла нет. Хлеб последний. Яйца последние.

Резануло ухо это «последние», как последние навсегда, как «Последний день Помпеи». От открытого крана далеко разлетались брызги, оставляя мелкие крапинки на пыльной бронзе на полках.

– Вот мы дуры – столько шлялись в последнее время и ничего не брали поесть. Нужно пробежаться по магазинам, – неуверенно пробормотала Анна.

– Да… – ответила Лиля. Она выглядела обиженной и утверждала, что опять не спала всю ночь из-за жары. Ей душно после дождя.

Молча возились какое-то время, потом Лиля прошептала самой себе:

– Идти надо не раньше сумерек. В такую жару нос высовывать нельзя.

– В таком случае остаёмся без обеда.

Они вышли сразу после завтрака, жара не должна была ещё разыграться в полную силу. Но разыгралась. Улица, деревья, плавящаяся дорога. Встретили тишиной. Солнце светило так ярко, что невозможно разглядеть окружающие неподвижные предметы – только тёмные громоздкие очертания и небо, засвеченное до белизны. Они инстинктивно держались за руки, как пара детей в садике. Чтобы не затеряться в свете.

Прошли мимо безлюдной автобусной остановки, где обрывки кошлающихся объявлений пошевеливались без ветра.

Из-за серой пятиэтажки, наперерез им, шёл уполномоченный дух. Тот же, что всегда. «Всё», – почувствовала Анна горлом. Коленями. Животом. Сдавило. Всё. Он передвигался со своей ровной, небольшой скоростью, но оказался возле них уже через несколько секунд. Анна видела бескрайнюю скользкую плоскость. Столько возможностей к бегству, но не успеть ускользнуть. Метр, метр ещё, или пять секунд! Какой же это дух, если у него есть тело? Остановил, захватив растопыренными руками. Это были обыкновенные руки, но как током ударило прикосновение.

«Всё», – громыхнуло сердце на всё тело. Три раза. Пять. Закричала. Воплем. Шесть – сердце вырывалось через горло. Горло, сдавленное от страха, не выпускало сердце. Кашель. Замолчала.

Солнце окончательно растворилось в раскалённом металлическом небе, по которому скользко бежать. Анна смотрела в бесцветные глаза ангела, слышала хруст воздуха под поднятой для удара рукой, но ещё быстрее Лиля оттолкнула её.

Лёжа на асфальте, Анна видела, как падают к самому её глазу залитые кровью Лилины волосы, видела, как обнажившиеся зубы сжались, а потом мёртво открылись.

Анна перевернулась, откатываясь, и побежала. Из положения лёжа.

Дышала часто. Все силы задействованы в беге. Но страха уже не было. Как и желания бежать. Если бы дыхание сбилось, она бы стала как вкопанная. Она бежала не от духа, который отстал ещё где-то в дороге.

Быстро оказалась в квартире у Лили. Залетела в туалет, не закрыла за собой дверь. На унитазе испугалась, что бежать дальше некуда и бессмысленно. Из кишок полилась кисло-вонючая вода. В приоткрытую дверь видела, как сквозняк гоняет по полу пушинку. Встала, упёрлась виском в стену. Больше часа провела в ожидании, в искривлённой позе. От её виска по стене ползла тёмная полоска пота. Кожа прилипла к моющимся обоям. Лиля не приходила, и никто не приходил.

Обмякшее тело спустилось на пол, не отнимаясь от стены. Подождать ещё немного, сидя на полу. По обоям сбегали бесчисленные колонны бесчисленных храмов. Лиля должна была прийти вот-вот, и Анна по-детски покусывала пальцы от нетерпения. В бачке еле слышно журчала вода. Этот звук, поначалу успокаивающий, стал раздражать, и она перешла в прихожую. В той же позе села напротив распахнутой двери, чтобы не пропустить Лилю. Здесь стена оказалась теплее, чем в туалете. Без труб. Анна приросла к ней виском и всем телом. Слепящий солнечный свет медленно гас в окнах. Темнело. Предметы очерчивались резче, в голову лезли разбитые колонны, и деревья с рекой, и дома из самого раннего детства, но Анна не шла у них на поводу и собиралась сидеть здесь сколько будет нужно.

Ночью она несколько раз вставала, подскакивала на ноги, не зная, зачем, вырываясь из мутного полусна, и тут же, повертев в темноте головой, не зная, куда идти, опускалась на прежнее место. Перед рассветом воздух стал прозрачным, а вещи почернели. Она сама почернела. Слабый свет принёс какую-то ясность в сознание. Ясность и уверенность в себе.

Опираясь на стену, Анна медленно поднялась – на этот раз не подскочила резко. Зато осталась стоять, хотя затёкшие ноги вздрагивали, предавали. Вышла. Закрыла и заперла на замки дверь. Пошла за Лилей.

Анна не обратила внимания на то, что, хотя на улицах, как всегда, пусто и стерильно, рассветный город светится квадратами окон, где под лампочками угадываются резкие, не рассчитанные от сонливости жесты полуодетых, захлопывание холодильников, чайники, суматошные сборы. Она пришла на вчерашнее место быстрее, чем ожидала. Быстрее, чем длился вчера разрушающий бег.

Ещё издали заметила, что Лили там нет, она не лежит, не сидит и не стоит где-либо поблизости. Ещё издали заметила обширное запёкшееся пятно бурого света. Однако, подойдя на то самое место, не нашла и пятна – вероятно, Анна приняла за кровь углубление в просевшем асфальте. Чисто. Присела на корточки, надеясь рассмотреть – не может же человек исчезнуть бесследно, – потянула ноздрями, надеясь почуять запах крови, и, ничего не уловив, легла. Прижалась щекой к асфальту. Скользящая ладонь наткнулась на осколок стекла. Отдёрнула, втянув воздух. Увидела тонкую царапину. Расковыряла ногтями, появилась кровь. Всего пара капель, но достаточно. Отпечатала кровь там, где положено было быть пятну. Теперь всё верно. Вернуться, закрыться, сесть на место.

На этот раз плотно закрыла дверь за собой. Села там же – на пол возле двери.