Леня снова разгримировался у себя в машине и, сделавнесколько кругов, остановился неподалеку от «Интертрейда». Он включилрадиоприемник и поймал волну, на которой работал вклеенный в конверт маячок.Поймав отчетливый сигнал, он включил портативный пеленгатор и убедился, чтомаяк по-прежнему находится в офисе фирмы. Теперь оставалось только ждать. Ждатьи надеяться, что его предположения верны.

Все его расчеты основывались на том, что фирма «Интертрейд»— всего лишь передаточное звено, так сказать, почтовый ящик, и конверт сполярной крачкой отправится отсюда куда-то еще.

Леня делал вид, что дремлет, время от времени бросая взглядна тускло светящуюся шкалу пеленгатора.

Лола занималась своими текущими делами, нет-нет да ипосматривая на часы. Она знала, что сегодня — ее последний рабочий день, и отэтого время тянулось особенно медленно. В двенадцатом часу заглянула СветкаЯгодкина из бухгалтерии с заманчивым предложением покурить.

— Крыса на месте, — прошептала Лола, опасливовзглянув на кабинет начальницы, — и она сегодня в особом озверении!

— А-а! — сочувственно протянула Светка. — Ну,тогда ладно, не дразни ее, а то вообще заживо сожрет!

— Что за болтовня в рабочее время? — донессявизгливый голос из кабинета начальницы.

— Все слышит, ведьма! — одними губами прошепталаСветка и выскочила из приемной.

Неожиданно в коридоре раздались незнакомые шаги, и вприемную вошел невысокий худощавый мужчина с неприятным красноватым лицом и маленькимихолодными глазами.

— Простите, вы к кому? — спросила Лола, вскочивиз-за стола.

Посетитель, не обращая на нее внимания, пересек приемную иподошел к двери Крысиного кабинета.

— Вы к Ларисе Борисовне? — еще раз попыталась Лолавыполнить свою должностную функцию.

— Сидеть! — прошипел незнакомец, выстрелив в нееледяным взглядом. — Докладывать обо мне не надо! — и взялся за ручкудвери неожиданно большой рукой, густо поросшей рыжеватыми волосами.

— А как же… — пробормотала Лола, испуганно попятившись.

— А вот так! — отрезал посетитель и скрылся задверью кабинета.

Впрочем, пробыл он там совсем недолго, не больше минуты, ипокинул офис, оставив после себя какой-то странный холодок, какой чувствуется ввоздухе после грозового разряда.

Лола готова была поклясться, что появление этого человеканапрямую связано с появлением в утренней почте конверта с полярной крачкой.Будем надеяться, что Леня его не упустит. Лола сделала все что могла, и вскореобретет свободу. Ей больше не придется вставать ни свет, ни заря, одеваться какогородное пугало и сносить издевательства Крысы Борисовны…

Однако сегодня нужно вести себя как ни в чем ни бывало,поэтому, когда директор отбыл обедать, Лола тоже засобиралась на улицу. Крысавыскочила из кабинета и пыталась устроить ей очередной разнос, но вышло у нееэто как-то неубедительно, не было в ее крике подлинного чувства. Лола отнеслаэто за счет Крысиного общения с тем страшноватым типом, что приходил записьмом. Она опустила глаза, как примерная секретарша, и слушала Крысу молча,изредка прерывисто вздыхая, как будто стараясь удержать подступавшие рыдания.

— Все делаешь медленно, на рабочем столе у тебя самчерт ногу сломит! — бухтела начальница, хотя это была заведомая ложь — уЛолы на столе был относительный порядок.

— Графин с водой аж зеленого цвета! — надрываласьКрыса. — Год наверное воду не меняла!

Лола подозревала, что допотопный графин и стаканы Крысавелит держать в приемной исключительно из вредности. Никому этот графин не былнужен, никому и в голову бы не пришло пить из него воду. Разве что цветыполить, там им как раз застарелая вода полезнее, меньше фтора. У директора вкабинете бар, там и минералка, и тоник с содовой, все есть. Если же какомусотруднику в приемной станет плохо от Крысиных слов, то у Лолы наготове в ящикестола бутылка простой негазированной воды. Но Крыса выбросить графин не давалани за что. Уборщице Нюсе уже не раз влетало за графин, она только рукой махалав ответ на Крысины вопли.

Поскольку Лола молчала и опускала глаза, чтобы Крыса незаметила в них тщательно скрываемое злорадство, начальнице надоело Лолувоспитывать, и была объявлена временная амнистия.

Обедать в диетическом бистро по-прежнему не хотелось, СветкаЯгодкина снова упорхнула куда-то со своим супермужчиной, и Лола отправиласьпить кофе, тщательно следя за сумкой.

Ее престарелый воздыхатель был там, сидел за столиком, лицомко входу и, увидев Лолу, просиял. Зубы у него были все в наличии, но слишкомровные и белые, чтобы быть настоящими.

«Наверное, челюсть вставная», — ехидно подумала Лола, итут же устыдилась.

Человек пожилой, что с него взять? Еще неизвестно, как будетЛола выглядеть в его возрасте. Деду-то, по самому скромному счету, не меньшесемидесяти. Лола представила, как она будет выглядеть в семьдесят лет, и вужасе зажмурилась. Потом она решила, что при ее вредной работе она до такоговозраста просто не доживет, что Ленька вгонит ее в гроб во цвете лет, и немногоуспокоилась.

— Здравствуйте, моя очаровательница! — сказалстарик совсем рядом.

Лола открыла глаза и улыбнулась ему как можно приветливее.Ее грела мысль, что она беседует со старичком в последний раз. И в кафе это онабольше никогда не придет, и девицу за стойкой больше никогда не увидит, и тогогромилу-охранника тоже…

Старичок в это время бодро смотался к стойке и заказал дляЛолы кофе и лимонный пирог. Ему официантка принесла зеленого чаю.

«Здоровье бережет», — отметила Лола.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть! —высокопарно начал старик, — я ждал вас сегодня с таким волнением! Дело втом, что вчера я не смог прийти…

— Заболели? — участливо спросила Лола.

— Нет, что вы, никакая болезнь не смогла бы меняудержать дома! — воскликнул старичок и артистично взмахнул руками.

«Точно, бывший дирижер, — подумала Лола, — илиартист. Голос у него такой звучный, привык на сцене разговаривать…»

Она тяжко вздохнула, вспомнив, что тоже принадлежит картистической братии. И вот, вместо того, чтобы покорять сердца публики, чтобыстоять на сцене в свете прожекторов и слушать крики «Браво!» Лола должнаторчать в дурацкой конторе и общаться с мерзкой начальницей. За что,спрашивается?

Где корзины цветов, благоухающие в артистической уборной,где восторженные отзывы в прессе? Где толпы поклонников, осаждающие служебныйвход в театр? Где гастроли, где великие режиссеры, умоляющие ее сняться в ихфильмах?

Где ток-шоу, где приглашения на фестивали, где премии,наконец?

Ничего этого в ее жизни нет — ни цветов, ни аплодисментов,ни поклонников. Впрочем, один поклонник, кажется, есть, вон он сидит рядом изаглядывает в глаза. Что ж, горько подумала Лола, на безрыбье и рак рыба…