убеждены, — попытался быть более уверенным и серьёзным я, — то я вам помогу, чем смогу.

— Вот и чудненько. — подытожил следователь с весёлой улыбкой на лице.

Нам принесли наш чай. Он был довольно горячий и, что меня сильно озадачило, он был очень уж сладкий — будто половину стакана занимал именно сахар. Лимона я из-за этой сладости почти не чувствовал. Следователь отпил немного и, поправив воротник своего пальто, продолжил.

— Итак, Сашко, вы вот работаете дизайнером, то есть по специальности. Ну и как? Много вам платят?

— Ну, платят более-менее, не жалуюсь. На продукты и выплаты за квартиру хватает.

— А вы в однокомнатной квартире живёте или нет?

— Нет, нашёл недорогую двухкомнатную. Я там с сестрой живу. У неё своя комната, а я в гостиной сплю.

— Понятно. Ну и как вы можете описать такую свою жизнь?

— Ну, терпимо. Можно было и лучше, но это вполне себе среднестатистическая жизнь в нашей стране, как я думаю.

— Ясно. А есть кто-то, кто портит вам жизнь?

— Таких людей много. Иногда это просто прохожие. Или соседи мои — сволочи те ещё.

— А что насчёт гражданки Гордеевой?

Почему всё в моей жизни сводится к Лене?

— Ну, тут сложно объяснить. Мы с ней знакомы ещё со школьных времён. Тогда она была хулиганкой и издевалась надо мной. В основном, словесно. И вот сейчас мы встретились, и она, как мне кажется, почти не изменилась. Только стала почему-то более дружелюбной по отношению ко мне.

— Ну, эту дружелюбность я заметил. — ответил следователь. — Она к вам так и жалась. Но вы говорите, что она издевалась над вами и продолжает до сих пор. А на других людей это её поведение распространяется? И распространялось ли в школе?

Я хотел было ответить «Да», но вдруг задумался: а над кем она издевалась в школе, кроме меня? Поразмыслив немного и покопавшись в чертогах разума, я понял, что она ни с кем больше так себя не вела. Даже наоборот: она с остальными была очень мила и общительна, и только со мной превращалась в Дьяволицу.

— А зачем вам это? — спросил я озадаченно.

— Ну, просто мне кажется странным, что из всех бывших жертв своих издевательств гражданка Гордеева преследует после школы именно вас. Тогда складывается ощущение, что только вас она и травила, а больше жертв у неё не было. Или же вы были, так сказать, «любимчиком». Ну так что? Она только с вами себя так вела?

Я решил ответить честно.

— Похоже, что я был такой один.

— Так-с… — пробубнил следователь под нос и отпил чаю. — То есть она к вам привязалась?

— Ну, в каком-то смысле…

— Нет, вы не так поняли. Может, у неё присутствует некая одержимость вами? Иначе зачем ей с образованием хирурга идти работать в ту же компанию, где работаете вы? Зачем она постоянно ходит за вами? Зачем жмётся?

Любовная одержимость? Звучит, конечно, интересно, но всё же не знаю, можно ли применить подобное к Лене. Она, конечно, странная, но думаю, что она просто садистка, но никак не психопатка. Хотя тут от одного до другого один шаг, конечно.

— Не думаю. Скорее, это просто душевные порывы, которые мне не понять. — ответил я.

— А как вы к ней относитесь? — спросил следователь.

— Крайне неоднозначно. Я не понимаю её. Это девушка-загадка. Я, конечно, не специалист в чтении людей и никогда им не был, но вот её я понять не могу. То ли безумная, то ли у неё всё продумано… Так, погодите. А вам это зачем?

— Просто так вышло, что гражданка Гордеева представляет интерес и для меня. Она крайне неординарная персона, на мой взгляд. Таких людей немного, особенно в нашей Сибири.

— Для вас она неординарная, для меня — просто раздражающая. И таких людей очень много, и не только в нашей Сибири.

Меня этот разговор начал немного напрягать. Мне что, в обычной жизни Лены мало? Так нет же, тут ещё и следователь, который вроде должен расследовать преступление, не видит в нём ничего такого, а вот в чём видит, так это в «гражданке Гордеевой». Нет, хватит с меня Лены! Она и так слишком много в моей жизни маячит и будет маячить! Не надо, чтобы со мной её обсуждали чужие люди. Подумав об этом, я встал, вытащил из кармана две купюры по пятьдесят рублей и положил на стол.

— Спасибо за чай, Владислав Егорович. Мне пора домой.

Когда я уже повернулся и пошёл по направлению к выходу, я вдруг услышал, как Владислав Егорович в спину говорит мне:

— Проверьте её квартиру! Уверен, что там будет много интересного…

Продолжения фразы я не услышал, так как покинул помещение. Погодка была промозглой, дождь грозился полить, как из брандспойта, в любой момент. Я шёл по улице, всё думая о словах следователя. Может, мне стоит сходить к Лене в квартиру? А она это одобрит? А как к ней попроситься, чтобы это выглядело убедительно и прилично? А что делать, если она откажет? Не ломать же дверь или окно. Потом я подумал, что о таких вещах задумываться странно и что мне бы лучше подумать о том, как Лену хоть немного отдалить от себя. А то вламывается ко мне в квартиру, когда захочет, и делает со мной, что ей вздумается. Тут я зацепился за слова «хоть немного отдалить». Почему я именно так это сформулировал? Разве я не мог подумать о том, чтобы «выгнать её»? Неужели я не хочу терять с ней связь полностью? Видимо. В конце концов, она умеет общаться, она иногда милая и может проявлять доброту. Если убрать её перегибы, то она кажется хорошей подругой. Да, видимо чуть отдалить её будет правильным решением. Решением, которое не воплотится в жизнь, ведь Лена, скорее всего, на такое не согласится, а даже больше будет ко мне липнуть. Да, иногда меня посещают странные мысли, но уж такой я человек.

Когда я, погружённый в свои размышления, дошёл-таки до своей квартиры, то увидел странную картину: Лена стоит на лестничной клетке в фартуке и перчатках и о чём-то громко спорит с двумя моими «любимыми» соседями: алкашом Георгием Васильевичем и пенсионером Леонидом Алексеевичем. Кто забыл, напомню: один мне мешает своими посиделками, другой — своими придирками. Но тут случилось событие в высшей степени интересное: три человека, что раздражают меня, сцепились в схватке! Мне даже стало интересно, что было предметом их спора, и я подошёл ближе, стараясь не афишировать своё присутствие. Но эти трое всё