— все же, слухами Земля полнится. А еще, насколько мне известно, цены здесь запредельные, для офицеров младшего и даже среднего звена практически недоступные. Для таких существуют более демократичные заведения, нежели это.

«Молодой красивый господин» в моем лице был принят и тут же обласкан аж самой мадам Арнаутовой, поскольку мой стильный богатый прикид и слегка нагловатое выражение морды лица были расценены этой весьма опытной женщиной крайне положительно. Сама хозяйка оказалась статной дамой, росту под сто семьдесят сантиметров, на вид лет слегка за тридцать (но по слухам, Глафира Викентьевна значительно старше, хоть точный возраст женщины никому не известен). Ни единой морщинки на чисто славянском лице, обрамленном замысловатыми каскадами светло-русых волос. Взгляд огромных небесно-синих глаз поневоле проникает в душу, а голос низкий грудной обворожительный заставляет лиц мужского пола тут же поддаться исключительному обаянию этой женщины и едва ли не благоговейно трепетать перед ней.

— Молодой человек у нас впервые, — не спросила, констатировала мадам Арнаутова, глядя на меня своими синими-пресиними «озерами», обрамленными длиннющими в меру подкрашенными ресницами.

— Так точно, госпожа Арнаутова! — невольно отчеканил я, хоть и был одет в цивильное.

— Ну зачем же так официально, Владимир Прохорович, — чёрт, похоже, Восточный, еще та деревня, где новости распространяются со скоростью лесного пожара, — для вас просто Глафира, можно без отчества.

— В таком случае, просто Володя, — я одарил хозяйку ответной весьма лучезарной улыбкой.

— Рада видеть в своем скромном заведении столь примечательную личность. Насколько мне известно, вы, Владимир, и поэт, и композитор знатный, к тому же офицер блистательный, к самому Государю Императору вхожи.

— Полноте, Глафира Викентьевна, — назвать даму «просто Глафирой» у меня все-таки язык не повернулся, — слухи обо мне сильно преувеличены. Написал несколько вещиц на досуге. Рад, что людям нравится. На мой же взгляд, всё довольно незамысловато…

— … зато от души, молодой человек. Уверяю, ваши песни находят отклик во всех слоях российского общества…

На взаимные экивоки и обсуждения в основном моей персоналии у нас ушло минут пять. По окончании необходимого минимума обмена любезностями, Глафира Викентьевна, как человек деловой и очень занятой взяла меня под локоток и повела в «смотровую залу», где в креслах за чайными столиками и на мягких диванах располагалось около двух дюжин разновозрастных представительниц прекрасного пола, от шестнадцати, до тридцати.

— Выбирайте, Володя, — мадам Арнаутова обвела широким жестом холеной ручки комнату и находящихся в ней дам.

Чёрт, все красотки, аж глаза разбегаются.

Тут мое внимание привлекла стоящая у окна стройная довольно рослая девушка, обладательница яркой восточной внешности. Скорее всего, китаянка, насколько мне известно, японки и кореянки более миниатюрны и чаще кривоноги. У этой же на удивление и многим на зависть ножки были точеными, мне так и захотелось именно с них начать изучение заинтересовавшей меня девицы. Бедра довольно широкие для представительницы азиатской расы и грудь размера эдак третьего без лифчика приятной формы, что не совсем свойственно азиаткам. Шея высокая, лебяжья, черты лица просто идеальны, на мой искушенный взгляд. Густые черные как смоль волосы уложены в хитроумную прическу. Особенно поразили глаза — большие миндалевидные черные, как два бездонных колодца, в которых я тут же и утонул. А еще я чувствовал от нее поток ментальной энергии, направленный конкретно на меня. Интересно, девушка из одаренных, хоть и не самого высокого ранга, но до грандмага вполне дотягивает. Вне всяких сомнений, сегодняшний вечер будет весьма и весьма томным ибо одаренная в роли сексуальной партнерши — вариант для меня наиболее предпочтительный — давненько прокачкой своего дара не занимался.

Все прочие кандидатуры даже рассматривать не стал, поскольку от добра добра не ищут. Я уверенно кивнул в сторону заинтересовавшей меня девушки:

— Эта.

— Так и знала, что молодому господину понравится именно наша Чуньхуа, — заулыбалась хозяйка заведения, — в переводе с китайского её имя означает…

— … если не ошибаюсь, Глафира Викентьевна, — меня буквально что-то за язык потянуло похвастаться некоторым знанием восточных наречий (изучению японского и китайского посвящаю в последние дни все свободное время), — весенний цветок.

— Совершенно точно, Владимир! — захлопала ладошками мадам Арнаутова. — Так вы у нас, помимо всех ваших прочих талантов, еще и китайским владеете.

— Нельзя сказать, что в полной мере, — я скромно потупил глазки, — скорее на самом начальном уровне.

Впрочем, обсуждать темы хоть интересные, но к делу не относящиеся, хозяйка заведения не стала. Госпожа Арнаутова, как женщина деловая тут же перешла к делу:

— Час в обществе очаровательной Чуньхуа обойдется вам в двести рублей ассигнациями.

М-да, понимаю, почему народ не шибко ломится сюда, месячный оклад ротного командира аккурат две сотни целковых. Впрочем, для меня это не деньги. По опыту предыдущих визитов в подобные заведения я знал, что трех часов для полного освобождения организма от излишков семенной жидкости будет вполне достаточно, а задерживаться здесь более необходимого не считаю нужным, к тому же мой китайский не настолько продвинут, чтобы вести с девушкой разговоры на всякие интересные темы. Извлек из кармана внушительного вида лопатник, достал оттуда шесть банкнот достоинством в сто рублей каждая и протянул владелице публичного дома со словами:

— Надеюсь, трех часов мне хватит.

— В таком случае, милая Чуньхуа в вашем полном распоряжении.

По команде Арнаутовой, девушка подошла ко мне и, вполне уверенно взяв за руку, повела вверх по лестнице на второй этаж. Комната довольно просторная, освещение неяркое, посреди приличного размера траходром. В наличии пара бутылок вина, фрукты, салаты, мясные нарезки и еще что-то в небольших судках на стоящем у тщательно зашторенного окна столике. Поскольку перекусывать я не планировал, сразу же перешли к интересующему меня делу.

Далее случилось то, что ежедневно происходит между миллионами мужчин и женщин. Девушка оказалась вполне опытной любовницей, я бы сказал, весьма искушенной в искусстве сексуального ублажения мужчин. В отличие от прочих своих коллег по ремеслу, Чуньхуа не пыталась симулировать страсть (впрочем, со мной не забалуешь — самую фригидную штучку доведу до верха блаженства и заставлю стонать, охать и рыдать от переизбытка чувств).

Была одна странность, девушка всё время пыталась воздействовать ментально на мое сознание. Для себя выяснил, что она весьма и весьма продвинутый менталист, так что моя первичная оценка её магического дара оказалась, мягко говоря, ошибочной. Но для Владимира Зубова любой менталист, прошу прощения за тавтологию, на один зуб. После моего не столь уж давнего похода в Прорву