– А твои охранники столь же категорически утверждают, что стрелять в тебя... то есть в твоего двойника, вообще никто не мог, – серьезно напомнил Бондарев. – Мол, все позиции, потенциально пригодные для снайпера, контролируются всей этой технической хренотенью. Но киллеров с вертикальным взлетом и посадкой я пока еще не встречал. А все эти жополизы-чиновники, которые так и рвутся попасться тебе на глаза, убеждены, что во всей России вообще ни у кого рука бы на тебя не поднялась... А множество других считают, что...

Президент прервал монолог мягким жестом.

– Слава богу, ты не узколобый технарь и не жополиз. Потому я и обратился к тебе за помощью. Может, поужинаем на воздухе?

Оценив пригласительный жест, Клим уселся напротив. И тут вновь подоспел офицер охраны с радиотелефоном.

На этот раз глава государства говорил куда дольше, чем с абонентом из СВР.

– Да, понимаю. Но интересы Романа мы пока что должны учитывать, так же как и интересы Толика, – пояснил президент. – А куда им деться? Конечно, их интересы пересекаются в государственными. Имею в виду – в положительном смысле пересекаются. А вот в противном случае мы их равноудалим... в места не столь отдаленные. Как, например, господина Холезина. То есть не мы, а Генеральная прокуратура. Какая еще паника в инвестиционных фондах? Попаникуют и успокоятся. Постановление американского окружного суда? Да это же не выше нашего районного! Кто на такие вещи внимание обращает?..

Пока глава государства беседовал по телефону, официант в крахмальной куртке незаметно накрыл столик. Второй, беззвучно вдавливая штиблеты в гаревую дорожку, принес поднос и почти мгновенно сервировал столешницу.

Черной и красной смальтой застыли розетки с икрой. Толстые спинки севанской форели серебрились в свежей зелени. Золотая стружка жареного лука покрывала баранью отбивную на косточке. Копченая корюшка щекотала ноздри витиеватым ароматом, а запотевший хрустальный графинчик радовал взор и поднимал настроение.

– Я знаю, что по вечерам ты кофе не пьешь, – хозяин предупредил вопрос друга детства.

– Тогда давай чего-нибудь покрепче... – улыбнулся Бондарев. – Хорошая водка в разумных дозах очень даже способствует укреплению нервов и оптимистическому взгляду на жизнь...

Подавальщик неслышно приблизился со спины и разлил спиртное по рюмкам.

– Твое здоровье...

Рюмки сошлись с мелодичным звоном.

– Спасибо, – Клим едва пригубил водки. – Чувствую, здоровье нам теперь всем очень понадобится.

– Кстати, а что за пометки ты делал на карте?

– Прикидывал, каким образом снайпер вычислил нужный сектор обстрела... – Как он попал на территорию леса? Моя охрана утверждает, что это решительно невозможно!

– Для меня это пока загадка. Как, впрочем, и многое другое. Если ты не возражаешь – сегодня же осмотрю местность и прикину, что и как. – Лицо Клима в одночасье стало холодным и непроницаемым, как у Джеймса Бонда накануне очередного ответственного задания. – Ты, главное, меньше слушай помощников и охрану. Хвост не должен крутить собакой...

* * *

Съемочная группа телепрограммы «Резонанс» по-прежнему скучала в Бочкаревом Потоке. Теперь телевизионщики на собственной шкуре чувствовали, что означает выражение «быть почетными пленниками». Кремлевская кухня, элитная выпивка, отдых на закрытом пляже под охраной неулыбчивых мордатых пареньков в одинаковых серых костюмах, но при этом – никакой связи с внешним миром.

Работа над фильмом шла ни шатко ни валко, и это выглядело более чем естественно: последние события в Бочкаревом Потоке явно не способствовали полетам творческой мысли. С самого утра съемочная группа просиживала в монтажной, а после обеда, когда зной спадал, отправлялась на море. Спешить было некуда, да и особо незачем. Расторопная московская рысь незаметно сменилась ленивой южной походкой. Опытные телевизионщики понимали: все, что они могли сделать, они сделали, и теперь от них уже ничего не зависит...

И только видеоинженер, подвешенный на оголенном нерве, по-прежнему лелеял сенсацию. Отправляясь на пляж, он всегда брал с собой радиоприемник и, подкручивая колесико настройки, силился отыскать вражеские голоса. Однако и «Свобода», и «Немецкая волна», и «Голос Америки» ни словом не обмолвились об убийстве главы Российского государства...

Вот и теперь, сидя под матерчатым зонтиком-грибком, молодой человек сосредоточенно сканировал эфир. Однако темы радийных репортажей, на его взгляд, выглядели рутинно: очередной взрыв гостиницы на Ближнем Востоке, катастрофа авиалайнера, пандемия птичьего грипа...

– Зря стараешься, – уронила Тамара Белкина, поправляя солнцезащитные очки. – В ближайшие дни главную новость мы вряд ли услышим.

– Но почему?

– Потому что буржуины – ребята серьезные, – поддакнул режиссер. – Информация об убийстве президента пока не подтверждена на официальном уровне. А без этого никто не рискнет давать ее в эфире. Врать на Западе не принято. Репутация, знаешь ли, дороже всего... Потому что она стоит денег. Соврал пару раз – и опустился твой рейтинг ниже плинтуса. А доверие аудитории потом ни за какое бабло не купить...

– А Кеннеди? Уже через полчаса после выстрелов в Далласе о его смерти знала вся мировая общественность! – с юношеским задором напомнил видеоинженер. – А покушение на де Голля? А убийство Ицхака Рабина? Я уже не говорю об Индире Ганди!

– Ты бы еще вспомнил убийство императора Калигулы! – едко вставила Белкина. – А то есть еще замечательный отечественный персонаж – Иван Грозный... Который в припадке своего наследника убил. Как там насчет мировой общественности? Сразу информировали?

– И не забывай о трагических событиях на заводе Михельсона! – в тон Тамаре добавил оператор. – Когда злодейка рода человеческого эсерка Каплан в дедушку Ленина отравленными пулями стреляла...

– Нет, но почему у нас, в России, все не как у людей? – ярился молодой человек. – Почему о смерти главы государства электорат узнает исключительно по трансляции балета «Лебединное озеро»?

– В того же Джона Кеннеди, к твоему сведению, стреляли на глазах всего города... К тому же выстрелы Ли Харви Освальда в американского президента или кого там еще запечатлело несколько случайных кинокамер, что и явилось прямыми доказательствами, – степенно напомнил режиссер и решил перебраться подальше от опасных разговоров. – А какие доказательства у нас, даже если бы вы сумели передать послание?

Теперь Федорович сидел в отдалении под зонтиком и дремал.

Белкина шепотом посвятила оператора в тайну шнура от торшера и тут же не преминула уколоть:

– Наш видеоинженер никакой не стукач, в отличие от твоего Федоровича.

Но оператор особо не воодушевился:

– Твое электронное письмо со стрельбой в загородной местности, которая, к тому же, не поддается идентификации, не доказательство. Даже будь у нас и подлинные кадры! Подобные вещи и смонтировать можно! Так что, пока не подтвердится на официальном уровне – нашим кадрам грош цена в базарный день...