работы. А когда я показал ему твой «Пионер-2» и объяснил, что его можно выпускать как конструктор, он и решил перебраться к нам. Даже деда твоего уговорил создать отдельный оружейный цех, вложившись в дело своими патентами и оборудованием. У него же в Гаггенау, что в Бадене, есть небольшой оружейный заводик. Пусть оборудование там и устаревшее, но даже на нём можно и стволы изготавливать, и патроны.

— Он его сюда будет перевозить? А как же рабочие? Где он их возьмёт?- засыпал я старого мастера вопросами пока нарезал проволоку на нужной длины куски.

— Что-то точно перевезёт. То, что ему принадлежит. Его старый хозяин, Бергманн, там почти всё опутал совместным владением. Ты лучше деда своего спроси, он больше знает. А по поводу рабочих, он обещал своих сыновей привезти, которые очень хорошо знают оружейное дело, плюс, ещё может кого уговорит переехать. Да и я тоже перейду в оружейный цех. Мы же с малого начнём, с твоих пистолетиков.

Опаньки! Сыновей! Их у него, по-моему, три. И самый знаменитый, ну, в будущем, в моём предыдущем мире, это его сын Хьюго. Создатель «MP-18» и «STG-44». Про остальных я знаю, что они были. И всё. А ещё у него три или четыре дочери. Надо не забыть рассказать про это деду, а то предоставит тому стандартную квартиру, а немцы и обидятся.

— Ой! Перкеле! — я так увлекся размышлениями, что прижал тисками указательный палец, которым удерживал деревянную подложку оправки.

Хорошо хоть Александр Бьярнов пошёл выбивать докуренную трубку в бочку с водой и не видел этого, а то бы пришлось опять нудную лекцию от него выслушивать про технику безопасности.

Вечером дед Кауко тоже подтвердил, что господин Шмайссер уже подписал с ним предварительный договор о сотрудничестве и собирается в течении лета перевезти из Германской империи семью и часть своего оборудования. А дед должен построить ему дом и два цеха с котельной.

— А откуда ты деньги на это возьмёшь? — удивился я.

— У тебя и возьму, — огорошил он в ответ меня. — Мы удачно продали патенты на твой чай в мешочках. Двум английским компаниям и одной голландской.

— А кому конкретно? И за сколько? Ты же хотел сам выпускать! Ну, со Стокманнами, — поправился я, увидев удивленно поднятую бровь деда.

— «Белый бык» (De Witte Os), это голландская компания. Им на десять лет с выплатой процентов. А британцам — там по разному. Томасу Липтону на пятнадцать лет с процентами, а Твайнингам (Twinings) на десять лет без процентов, но за очень большие деньги. Я за эти деньги успел уже наш железнодорожный кредит переоформить. Вот так, внучок. И я не буду называть тебе суммы, иначе из тебя опять вылезет жадный бес и заставит ссориться со мной.

— Да ладно тебе, — засмущался я. — Подожди! Дед! Как это! Железнодорожный кредит же на дядю Бьорка был оформлен!

— Вот же ты глухой! Я тебе что сказал? Я кредит переоформил! Теперь твой дядя тебе должен! Понял? Ой, зря я тебе про чай этот сказал, — поздно спохватился дед Кауко. — Ты же теперь мне всю плешь проешь! Чего вылупился, бесёнок бесхвостый?

Мы ещё пару минут померялись взглядами, после чего дед тяжело вздохнул и выдал то, чему я не сразу поверил.

— Матти. Я ведь не просто про все эти сделки тебе рассказываю. Ты же мой наследник. Или уже забыл, на кого я наследство оформлял?

— На меня. Да, деда, помню, — подтвердил я.

— А значит, давай так. Ты не лезешь оспаривать мои действия, а я открываю на твоё имя отдельный счёт, куда будут перечисляться деньги за твои сказки и доход с Нокии. Ну и подкину туда средств от продажи чайных мешочков русским.

— И зачем? У меня же уже есть мой счёт. Решил меня надурить?

— Пф, как же с тобой сложно. Не спеши, дай договорю. Я выдам тебе чековую книжку к этому, новому счёту, с которого ты сможешь ежемесячно снимать двести марок. Специальную чековую книжку закажу с чеками по месяцам. Я такую в Гельсингфорсе видел. Ну, что скажешь?

— Хм. Ты, как обычно, хочешь малым откупиться, — покачал я головой. — Или это очередная твоя проверка? — Вдруг озарило меня.

— Вот-вот. Считай проверкой. Одну ты уже завалил, — покивал мне дед.

— А сколько я с русских за чай хоть получу? — спросил я, пропустив его укор мимо ушей. — Хотя… А какая разница, я всё равно больше двух с половиной тысяч снять не смогу.

— Почему? Будет нужно — подойдёшь ко мне, попросишь, и если это на дело, то я тебе и больше выделю. Я же тебе и слова не сказал, когда ты попросил свою мастерскую дооборудовать. Просто купил или заказал то, что ты просил.

И это было правдой. После неудачи с запуском двигателя, я выкатил деду приличный список хотелок в свою мастерскую. И он безропотно выполнил почти всё и даже немного больше. Он нашел мне в качестве помощника старого одноногого слесаря, который теперь следил за работой небольшой паровой машины, а заодно помогал с нашей вознёй по металлу. Дядька Рейма, как звали этого рабочего, оказался опытным работником и очень помог в создании второго двигателя. Который мы, правда, ещё не запускали. Времени просто не было.

— А с русских я намереваюсь получить тоже немало, — вывел меня из воспоминаний голос деда, который продолжил делиться своими планами. — Там и «Эйнем» хочет купить патент и «Ссудовагон». И даже какие-то московские купцы проявили интерес…

— Да бог с ним, с этим чаем! — прервал я деда. — Ты лучше расскажи чего Бьярнов и Шмайссер в мой пистолет так вцепились? У того же Шмайссера есть пистолеты куда получше моей самоделки.

— Опять перебил, — укоризненно покачал головой дед Кауко, но прибегать к репрессиям не стал. — Да я сам был поначалу удивлён. Но, как я понял, оружейный цех с выпуском настоящего