— Ровно столько, сколько этот ужин будет готовиться, — независимым тоном ответил Мартин.

Дядюшка Элвин чуть не задохнулся от возмущения.

— Нет, ты слышал?! — проговорил он, глядя на господина Пепперминта. — Ты слышал этот наглый ответ?! У меня бы такой сынок сразу получил ложкой по лбу! Ну и воспитание! У нас в Австралии ни одному ребенку не позволили бы так себя вести!

— Послушай, дядя Элвин, — сказал господин Пепперминт, стараясь сохранять спокойствие, — Мартин ничего такого особенного тебе не сказал. Он абсолютно прав: ужин будет готов тогда, когда он будет готов. Не раньше и не позже. Я поставил варить картошку, она пока еще твердоватая.

— Ну, значит, нужно было поставить раньше, — не сдавал позиции дядюшка Элвин. — Мало того что сижу голодный, так мне еще приходится терпеть выходки этого невоспитанного горлопана Ушастика, Ужастика или как его там… И вообще, где твоя жена? Где Мара, я тебя спрашиваю? Почему она тебе не помогает? Вот у нас в Австралии ни один уважающий себя мужчина в кухне топтаться не будет! Это женское дело!

— Мара пошла к подруге, скоро вернется, — сухо объяснил господин Пепперминт.

— Но мы ее ждать не будем! — тут же заявил дядюшка Элвин. — Кто ее знает, когда она там соблаговолит вернуться. Что же нам тут, от голода пухнуть?

— Ты можешь пока тарелки на стол поставить, — предложил Мартин, надеясь таким образом хотя бы временно избавиться от дядюшки Элвина.

— Еще чего! — возмутился дядюшка. — Я вам что, слуга?! Пусть этот ваш Субастик тарелки расставляет! Сейчас я его пришлю! — С этими словами дядюшка Элвин вышел из кухни.

Через несколько минут в кухню влетел Субастик, который во все горло распевал:

Мой друг любезный, дядя,

Послал меня сюда!

Теперь мы с этим дядей

Как не разлей вода!

— На, неси своему другу, чтобы успокоился, — сказал Мартин, вручая Субастику стопку тарелок. — Папа, ну почему ты позволяешь дядюшке с тобой так разговаривать? — проговорил он шепотом, дождавшись, когда Субастик уйдет. — Сколько можно терпеть!

— Ты прав, сынок, — обреченно согласился господин Пепперминт. — И мама тоже права. Но как мне выпроводить его, если он сам не выпроваживается?

На следующий день Мартин пришел в школу мрачнее тучи. Он сразу предупредил, чтобы его после занятий не ждали. Гулять он сегодня не пойдет.

— Что случилось-то? — спросил Роланд.

— Ничего, — ответил Мартин. — Просто плохое настроение. Хочу побыть один.

— У тебя же Субастик есть! Отличное средство для поднятия настроения! — попытался приободрить друга Роланд.

Придя домой, Мартин пообедал без особой охоты и лег на диванчик в маминой комнате. Скрестив руки под головой, он лежал и смотрел в потолок.

Субастик сразу понял, что Мартина сегодня лучше не трогать, и потому отправился в сад играть сам с собой в футбол. Он взял парадно-выходные туфли господина Пепперминта и выставил их вместо ворот; мячом ему служила крупная луковица, которую он лихо гонял по газону. Когда луковица оказывалась в воротах, он принимался кричать во все горло:

«Гол! Гол! Гол!», потом вскидывал руки, кланялся во все стороны невидимой ликующей публике и снова устремлялся в атаку на ворота противника.

Ближе к вечеру раздался звонок в дверь.

— Субастик, открой, пожалуйста! — прокричала госпожа Пепперминт из кухни.

Но Субастик как раз принимал поздравления в связи с последним, невероятно красивым, голом и за всей этой футбольной кутерьмой не слышал ни звонка, ни просьбы госпожи Пепперминт.

Пришлось госпоже Пепперминт идти самой открывать дверь.

На пороге стоял Роланд. В руках он держал свернутую в трубочку газету.

— Мне нужно срочно поговорить с Мартином! — выпалил он.

— Срочно? — удивилась госпожа Пепперминт и улыбнулась. — Важное дело? Просто Мартин прилег, ему что-то не здоровится. Сказал, что живот побаливает. Вялый ой какой-то сегодня.

— Думаю, после нашего разговора он сразу взбодрится! — уверенно сказал Роланд.

— Ну, посмотрим. — Госпожа Пепперминт пригласила Роланда пройти. — Поднимайся наверх, он в моей комнате!

Роланд быстро прошел через гостиную, даже не посмотрев в сторону дядюшки Элвина. Тот подремывал на диване, закрыв лицо газетой, которая тихонько подрагивала от его мерного дыхания.

Мартин все так же глядел в потолок, когда в комнату влетел Роланд.

— Привет! — громко поприветствовал Роланд друга.

— Чего так орать! — мрачно спросил его Мартин. — Я сплю. Мы же договорились, что сегодня встречаться не будем. Чего ты приплелся?

Роланд пропустил это ворчание мимо ушей.

— Ты читал сегодняшнюю газету? — спросил он, присев к Мартину на диван.

— Конечно нет, — буркнул Мартин, продолжая изучать потолок.

— Сейчас я тебе кое-что тут почитаю, — сказал Роланд и зашуршал страницами. — Сон как рукой снимет!

— Уже проснулся! — вяло сообщил Мартин. — Ну, читай! Что там — команда Тины выиграла очередной матч?

— При чем здесь Тина! Тут совсем другая история! — ответил Роланд. — Вот слушай! Нашел. «В этом году традиционный майский базар на площади Валленштейна прошел с огромным успехом. Главным героем базара стал…»

— Фантастическая новость! — перебил его Мартин. — Майский базар прошел с оглушительным успехом! Какое мне дело до этого дурацкого базара? Туда одни бабушки с дедушками ходят.

Мартин в каком-то смысле был прав. Майский базар устраивался ежегодно где-то на окраине. Для этого мероприятия город на две недели предоставлял огромную парковку, на которой устанавливались временные прилавки, чтобы люди могли выложить свой товар. Чего тут только не было! И старая одежда, и какие-то сковородки с кастрюлями, и разные деревянные штучки — досочки, полочки, мисочки, а еще много всякой керамики: кружки, чашки, вазочки и даже декоративные фигуры — от зайца до слона. В основном сюда ходили, конечно, люди в возрасте — кто просто посмотреть и вспомнить уже исчезнувшие из обихода предметы, а кто купить себе какую-нибудь оригинальную вещицу — здесь попадалось много чего интересного.