Кима отозвали из Вашингтона и пригласили «на беседу». Скоро стало ясно, что речь фактически идёт о допросе. «Беседы» повторялись, их проводил дознаватель. Хотя серьёзных улик не было, но Ким был уволен из СИС «по собственному желанию». Какое-то время внешне всё было спокойно, ситуация вроде бы разрешилась. Но неожиданно в 1955 году в парламенте министру иностранных дел Макмиллану был задан вопрос, явно «со знанием дела», о «третьем агенте советской разведки» со ссылкой на разоблачение и исчезновении первых двух, то есть Маклина и Бёрджесса. Вопрос основывался на сведениях из известной записки Волкова в Турции. Макмиллан полностью опроверг подлинность информации и снял все подозрения с Филби, так как в вопросе явно имелся в виду Ким. Однако было решено — и нами, и самим Филби — уехать из Англии, где он находился под постоянным присмотром и опасностью ареста.

Ким Филби уехал в Ливан как корреспондент крупной английской газеты «Обсервер» и журнала «Экономист». Там он вновь начал активно работать на советскую разведку, используя при этом свою связь с представителями английской разведки в Бейруте. В 1963 году контакт Филби в СИС сообщил ему, что объявился свидетель, который дал показания, что ещё перед войной Ким Филби пытался завербовать для работы на советскую разведку некую Флору Соломон. Нависла угроза задержания Кима в Бейруте. Решение принято было быстро, и Ким покинул Бейрут на советском торговом корабле. Наши товарищи организовали выезд Филби при полной конспирации и смогли отправить в Союз не только все его вещи, но и довольно обширную библиотеку.

И вот вскоре, в 1965 году, на материалах нашей встречи с Кимом газета «Известия» опубликовала обширный подвал «Здравствуйте, товарищ Филби!», открыв советским читателям героическую фигуру Кима. Статья получила широкий отклик у нас и за рубежом: во всех соцстранах и в самой Англии.

Прощаясь с нами после встречи, Филби сказал, что рад раскрыть часть своей жизни перед советскими читателями, и добавил, что закончил свою книгу воспоминаний «Му Secret War», которую намерен опубликовать в ближайшее время.

Понятно, что рукопись книги была передана в службу. Вопрос об издании книги, после её просмотра нашим руководством (замечаний не было), был поручен мне. Возникало много далеко не простых вопросов.

Работа в службе над книгой дала мне возможность близкого общения с такой легендой разведывательной деятельности, как Ким Филби.

Скажу сразу: книга написана ясным простым языком и подкупает своей достоверностью, что нечасто бывает с мемуарной литературой. Вопросы работы Филби с советской разведкой были аккуратно опущены, и проблемы нарушения нашей «секретности» не возникали. Содержание и форма книги получили единодушное одобрение руководства и наших специалистов. И встал вопрос об её издании. Естественно, книга, написанная на английском, рассказывающая об одной из самых секретных английских служб, должна была быть издана в Англии.

Рукопись от имени Филби была направлена в одно из солидных и достаточно «независимых» издательств в Лондоне.

Очень быстро вылезли уши английских спецслужб. Рассказ об огромном провале и разоблачениях, конечно, им был не нужен. Издательство сообщило, что в связи с возникшими проблемами секретности и именем автора «табу» на издание книги по английским законам будет снято, только если материал будет предварительно опубликован в достаточно солидном издании в третьей стране. Подвернулась оказия, и мы сумели предложить рукопись крупнейшему парижскому журналу «Пари-Матч». «Пари-Матч» согласился с условием, что солидные отрывки из книги будут опубликованы при наличии интересных фотографий, в первую очередь, самого автора в московской обстановке. Фотографии сделали и передали в «Пари-Матч». Главная из них, которая стала широко известной — Ким Филби у памятника Карлу Марксу на Театральной площади. Французы остались довольны и, никого не спрашивая, опубликовали большие отрывки со всеми фотографиями. Лёд тронулся.

Англичане сообщили, что вопрос почти решён. Они сообщили, что по английским правилам для окончательного снятия «табу» необходимо, чтобы публикации были обязательно на языке рукописи. Довольно быстро наши товарищи в Штатах подыскали второстепенное, но достаточно крупное издание — журнальный вариант. В Штатах опубликовали всё, что требовалось, почти без задержки. Теперь англичане сообщили, что приступают к изданию. Однако ещё одно очень любопытное весомое «но» возникло вскоре в Москве. Руководству службы позвонили из ЦК, из секретариата Суслова и проявили интерес к книге Филби. Напомним, что Суслов, «серый кардинал», как его называли «за кулисами», был вторым человеком в Политбюро, и его влияние было очень велико. Нам стало известно, что на имя Суслова пришло письмо от руководства английской компартии (прямо от первого лица). В письме выражалось беспокойство публикацией книги Филби. Было сказано: из текста книги очевидно, что Филби согласился работать на советскую разведку из-за марксистско-коммунистических убеждений (речь шла о времени пребывания Кима в довоенное время в университете), и это даёт читателю и английской общественности представление, как утверждалось, что советская разведка вербует английских коммунистов и с их помощью ведёт шпионаж в Англии. Аргументация была слабой: хорошо известно, что накануне войны, на фоне растущей угрозы со стороны гитлеровской Германии, в английских университетах было массовое увлечение марксизмом. И многие известные английские деятели были увлечены марксистскими теориями, сочувствовали компартии и доброжелательно относились к Советскому Союзу. Однако вопрос был поставлен на таком высоком уровне, что требовался быстрый и ясный ответ.

Меня пригласил начальник разведки и дал указание поехать в ЦК на встречу с первым помощником Суслова с рукописью книги, её русским переводом. Я должен был подготовиться к беседе и на конкретных примерах из книги, жизни и работы Филби доказать нашу правоту и необходимость публикации книги. Я прибыл в ЦК и был очень доброжелательно принят помощником Суслова, он как раз отвечал за связь с зарубежными компартиями. Беседа была продолжительной.

Наши аргументы были убедительными. Собеседник попросил оставить ему экземпляр перевода, а нас вместе с Филби — попробовать «смягчить» некоторые места книги, заменив главную причину прихода Филби в советскую разведку (приверженность марксизму) более осторожными определениями. Например, обозначив как его главный идеологический мотив вопросы гитлеровской угрозы и проблемы борьбы за мир.

Помощник Суслова попросил прислать ему отредактированный вариант и обещал свою поддержку. Реакция нашего руководства была положительной, т. к. были опасения, что могут «запретить» издание вообще. Возможные поправки в рукопись были внесены. Конечно, в окончательном варианте их должен был сделать сам Филби. Ким был очень недоволен такой правкой и в самой деликатной форме продолжал отстаивать свою версию. Он говорил, что стремится написать книгу как можно правдивее. Любые отступления от этого принципа вызывали его сопротивление. Но, естественно, работа была закончена. Отослали рукопись с внесёнными поправками помощнику Суслова и вскоре получили одобрение этого варианта книги.

В это время Киму пришла мысль послать рукопись известному английскому писателю Грехэму Грину. Грин во время войны сам работал в разведке и хорошо был знаком с тематикой. Кроме того, он был критически настроен по отношению к спецслужбам, что явно выразил в своих романах, в частности, «Наш человек в Гаване». Г. Грин проявил большой интерес к книге Филби и вызвался написать небольшое предисловие, где отметил полную правдивость книги и компетентность автора.