на резинку чулок, вульгарно торчащую из разреза юбки. Казалось бы — цель достигнута, заметил, ура! Я же за этим и шла сюда! Но почему-то в самый ответственный момент я вдруг растерялась и смутилась. Судорожно дёрнула вниз молнию на юбке, пытаясь уменьшить разрез. Зараза! Сраная молния заела! Зажевала ткань, и ни туда, ни сюда.

Облизнула губы и почувствовала себя кроликом под тяжёлым взглядом удава-Аристова. Слишком пристальным и тёмным. Он начал приближаться ко мне, ступая бесшумно и очень медленно:

— Находишь всё это смешным?

Самое время вскочить и встать за стулом или столом, да хоть за чем-нибудь, что создало бы преграду и хотя бы как-то защитило, иначе… иначе кролика вот-вот сожрут! Но вместо этого я сижу и не могу пошевелиться, совсем как в ночном кошмаре, когда тело не слушается, отказываясь подчиняться, а опасность всё ближе и ближе…

Денис.

Болтовня Карамзиной вырвала из мрачного настроения.

— Подумаешь, Мурманск. Забронируй там чумы поприличней, чтобы медведи не сожрали, и постарайся не сдохнуть от тоски в этой дыре. А уж я тут за нас двоих, в тепле и цивилизации, поработаю, так и быть.

И в этой фразе вся Карамзина. Только двоечница с эмоциональным развитием зубочистки может так запросто называть город-герой и крупнейший порт страны «дырой». Её насмехающийся развязный тон в адрес Ильи окончательно выбесил.

Её циничная болтовня напрочь смела всю неуместную нежность, которую почувствовал к ней вчера, когда она хлопнулась в обморок. Вчера она была другой. Беззащитной, ранимой. Решил вот даже оставить её в покое, сделать, как хотела — отправить работать к тётке. Но вчерашняя Карамзина лишь лживая маска.

Настоящая она сейчас. Пустая скорлупка без души, без понятий о добре и зле, сопереживании, сочувствии. Авария в Териберке едва не стала трагедией, а ей и дела нет, считает уместным сидеть и глумиться над теми, кто едет туда разгребать всё это дерьмо.

— Находишь всё это смешным? — не вынимая рук из карманов, двинулся в её сторону.

Что у неё в голове? Хотелось сжать её плечи до хруста и встряхнуть, как следует. Взгляд зацепился за чулки в разрезе юбки и прозрачную тряпку, которая не скрывала ни хрена. Прищурился сильнее: это ещё что? Какого чёрта эта стерва так вырядилась?

Видел, как пытается поправить юбку. Не вышло. Что такое, Карамзина? Взгляд оленёнка Бэмби тебе не к лицу. Не верю!

Скрестила руки на груди и встала. Вскинула подбородок и подняла бровь:

— А в чём проблема? Разве кто-то умер? Нет.

И снова этот её надменный вид!

Остановился в полуметре, глядя на неё исподлобья. Стерва подняла подбородок ещё выше, отвечая мне вызывающим взглядом. Всем своим видом эта дрянь показывала: вертела я вашу субординацию.

Прищурился, скользя по ней глазами сверху вниз и обратно. Уголок рта дёрнулся наверх. Будто со стороны услышал свой голос:

— Чумы поприличней, говоришь, забронировать? В этой дыре? Так?

— Ой, всё! — Карамзина махнула рукой и попыталась шагнуть назад.

— Стоять! — Моим голосом сейчас можно лёд морозить. С удовлетворением заметил, как Вика замерла и растерянно оглянулась. — Вот ты этим и займёшься.

— Что?

Какой же кайф — суметь выбить почву из-под ног этой стервы.

— Что слышала. Топай бронировать авиабилеты и гостиницу в Териберке. По слогам повторить? Или постараешься напрячь мозги и запомнить название посёлка?

Цокнула и закатила глаза раздражённо. Отвратительная привычка, Карамзина.

— Запомню, — процедила сквозь зубы, явно мечтая в этот момент открутить мне башку.

Но нельзя. Так что молчи и кивай.

— Свободна, — бросил небрежно и пошёл к рабочему столу, слыша спиной раздражённое стуканье шпилек.

Крутанулся в кресле, намеренно выдерживая паузу, пока она не взялась за дверную ручку:

— Да, кстати, Карамзина, — застыла на выходе, не оборачиваясь, — подыщи чумы, как ты говоришь, поприличней. — Как вкусно пахнет её злость, намного вкуснее, чем надменность и спесь. Усмехнулся и продолжил, смакуя каждое слово. — Как для себя. Даже не так. Не «как для себя», а «в том числе для себя». Уверен, тебе понравится в «дыре» за полярным кругом.

Обернулась резко. Заметил, как её нижняя губа дёрнулась. Что такое? Уже не так весело тебе? Теперь контрольный в голову:

— Прости, забыл, что до тебя туго доходит. Объясняю для тормозов: ты тоже летишь в Мурманск. Организуй перелёт, трансфер из аэропорта в Териберку и проживание для всей группы. Имена вышлю в течение часа.

— Зачем? Зачем я тебе там?

— Ничего не перепутала? С каких это пор я должен тебе отчитываться? Я начальник, ты подчинённая. Я говорю, ты делаешь. Выполняй.

Поморщился от звука хлопнувшей двери. Вот, дрянь. Как же бесит! Ну, ничего, север тебя охладит, обещаю.

10. Дорога на север

Вика.

Пришлось задержаться на работе допоздна, и всё из-за этого козла Аристова!

Пока искала гостиницу в этой Териберке, забытой Богом дыре, пока дозванивалась до службы такси и объясняла, что нам нужен микроавтобус, пока бронировала авиабилеты — уже ночь пришла!

А вылет завтра днём! Пусть даже не думают, что с утра я потащусь на работу! Фиг!

Дома выспалась, как следует, и только после этого начала собирать чемодан. Пока копалась с этим, уже приехало такси и пришлось потратиться на платное ожидание.

Вид аэропорта раздосадовал, вызывая в памяти печальные ассоциации, связанные отнюдь не с отпуском. Поморщилась и решительно зашагала в сторону нужного терминала. Как раз в этот момент зазвонил телефон. Илья. Заметила его почти сразу в окружении кучки мужчин в огромных одинаковых пуховиках.

— Привет, — улыбнулась кисло, окидывая всех взглядом и выслушивая нестройный хор ответных приветствий.

Аристов обернулся и нахмурился:

— Это что? — показал на меня рукой.

— Это — я.

Что опять ему надо, а?

— Я вижу, что это ты! Во что ты одета?

— Что не так? — посмотрела вниз на свои джинсы и модную укороченную дублёнку.

Взгляды десятка мужчин сошлись на мне. Аристов раздражённо выдохнул, шагнул ко мне, схватил за локоть и оттащил в сторону. Затем наклонился к самому лицу и прошипел:

— Там минус тридцать, Карамзина, а ты вырядилась, будто на курорт.

— Нормально я вырядилась! И вообще, какое твоё дело?

— Такое! Простудишься — и возись там с тобой!

— Не простужусь! — упёрла руки в бока и шагнула к нему ближе. Не всё ему надо мной нависать! — Станет холодно — переоденусь в горнолыжку!

— Она у тебя с собой? — Начальник заглянул за спину, пытаясь рассмотреть мой огромный чемодан.

— Да!

— Тогда переодевайся сейчас.

— Хватит мне указывать! Задрало уже, ясно?

Аристов посмотрел на часы и вздохнул:

— Вика, я просто знаю точно, что там, куда мы летим,