Этой ночью Сове не спалось. То ли с потолка капало чаще обычного, то ли расположенные вблизи ноги соседа заставляли глаза слезоточить, а ноздри заворачиваться внутрь. Ворочаться не было ни сил, ни смысла, ни желания. На доске был единственный способ уснуть – чертовски устать и лечь на спину, хотя затылку было не позавидуешь. Утром голова раскалывалась на части, люди в бараке выходили из этого положения старыми проверенными способами – деформация (оплощивание) черепа или, что делало неоплощенное меньшинство, вырезали ложками выемку для затылка, соответствующую индивидуальным особенностям хозяина кушетки.

Тем не менее, Сова повернулся на бок и тут же неожиданно он понял, почему ему не спалось. Под простыней, в районе затылка, был положен клочок замасленного картона. Решив, что это редкое проявление чувства юмора, друзья по коммуне решили над ним подшутить, и это проявление надо поддержать, чтобы оно окончательно не загнулось. Сова громко и фальшиво рассмеялся.

Смех был проявлением еще более редким и крайне подозрительным, поэтому по репродуктору объявили, что Сова в наказание лишается завтрака, а заодно и обеда, а вечер проведет в змеиной яме. Сосед обернулся и сочувственно сфокусировал зрение в позади головы Совы, после чего снова забылся счастливым сном, в котором он съедал добавочные порции завтрака и обеда, доставшиеся от неведомо кого, на которого ему было плевать. Сова взял злосчастный кусочек картона и присмотрелся: на картонке было что-то нацарапано. Сова с трудом прочитал выцарапанную обточенным кусочком кирпича записку: – «Прямо сейчас, громко и фальшиво засмейся!».

Настало утро, как и следовало ожидать, завтрака не оказалось, зато вонючий сосед получил две порции концентрата из сверхкислотных пищевых кубиков маггоги, и, избегая завистливых взглядов сослуживцев, побежал в тайный угол, находящийся на расстоянии четырех кварталов, чтобы все с упоением съесть, залив дождевой водой из многочисленных лужиц в выбоинах асфальта. Кое-кто разводил свой "вкусный" бульончик прямо в них так, что можно было избежать неприятной и бессмысленной процедуры споласкивания персональной алюминиевой пищевой тары. Мечты соседа начинали сбываться.

Вышедшего из столовой на улицу Сову, тут же окружили двое ребят в робах охранников, которые пинками и похлопываниями лица дали понять о необходимости следования за ними. Ни о чем плохом не думая, Сова прошел за ними через полгорода, пока вся группа не поравнялась с выцветшей вывеской «Оздоровительные процедуры» и чуть ниже – «Змеиновая яма». Сова не очень испугался, потому что он не знал, что такое Змеиновая. Все еще не заподозрив неладное, Сова шагнул в дверной проем и тут же свалился в яму, сильно ушибив ногу и неудобно упав на что-то мягкое.

Прошло полчаса, никаких змей не наблюдалось. Сова решил осмотреть и встал с залежалого трупа, на котором сидел все это время.

– Ты новенький, да? – раздался голос из темноты.

Сова замялся, он не любил этого выражения, чаще всего оно сулило не очень хорошее и, наверняка, унизительное развитие событий.

– Да, я тут впервые.

– Как и все, – философски заметили из темноты. Надо заметить, голос был неприятный, с противной хрипотцой.

– Как дела?

Сова всматривался в темноту, но никого не видел.

– Спасибо, все хорошо! – отозвался он, незаметно подняв с пола кусочек строительного камня.

– О чем ты говоришь? У тебя куча проблем! – поддержал собеседник.

– Прости, я тебя не вижу.

– Тебе незачем меня видеть, к тому же, я сегодня не в форме.

– И все же, выйди на свет, пожалуйста.

Долгое время не было заметно никакого движения, потом послышался еле заметный шорох, и на свет выползло нечто в старых залежавшихся лохмотьях. Видимо, это и была змея. Сова был очень удивлен, он никогда не видел говорящих змей, если быть до конца откровенным, то он вообще никогда не видел змей, но эта змея была явно особенной. Он это чувствовал где-то на уровне пупка.

– И что, вот тут ты и живешь? Ничего, уютно. Вот тут надо поставить цветочек в кадке, тут постелить полиэтилен, выйдет недурно.

– Не надо сарказма, для тебя все достаточно плохо. Я могу есть тебя по частям, чтобы не терять собеседника, но когда-нибудь, наверное, мне придется тебя даже убить.

– Тут вовсе не стоит торопиться. Скажи, все змеи разговаривают?

– Не совсем. Просто неподалеку находится завод по производству обогащенного урана, может, слышал – Гожественный обогатительный комбинат. Устаревшая технология, смею заметить, изредка выживающие работники завода закапывают отходы производства то там, то сям по всему городу. Я, если можно так выразиться, смышленый мутант. И еще Сэм.

– Кто такой Сэм?

– Сэм, покажись.

– Из темной половины ямы вышло еще одно существо, видимо до мутации оно было обычной крысой.

– Здравствуйте, я Сэм, – немного смущенно сказал он.

– Здравствуйте, – Сова начинал чувствовать себя не в своей тарелке.

В воздухе повисла тяжелая пауза. Все начинали мяться и стараться не встречаться взглядами.

– Ну, видимо, мне придется Вас начать есть, – решила как-то расслабить обстановку Змея и показала два желтых зуба разной длины.

Сова стал пятиться назад, пока не почувствовал за спиной предательницу-стенку. Через некоторое время, показавшееся вечностью, Сова понял, что спиной на стенку никак не взобраться. Выставив ногу вперед и сильно выпятив челюсть, он решил не сдаваться и как следует отдубасить смышленую Змею и… и Сэма, который стоял в кружочке света и мял подол своей шляпы, сделанной из кусочка носового платка непознаваемого бордового цвета, а может, это и не краска была вовсе.

– Будьте вы все прокляты, – закричал Сова первое, что пришло ему в голову.

Последнее, что он запомнил перед тем, как свет неожиданно померк у него в глазах, было то, что ни Змея, ни стеснительный Крыс на него вовсе не смотрят.

Андроиды принесли ящик в самый темный, самый неприметный, самый малопосещаемый угол. На втором уровне, где они поставили ящик на пол, не было ни души. Это был машинный отдел, сюда уже сотню-другую лет не заглядывало ни одно биологическое существо, здесь господствовали только роботы, узкоспециализированные, уродливые машины и машинки, каждая из которой выполняла свою узкоспециализированную задачу.

Ракушкам было жалко отпускать своих молчаливых помощников роботов. Они могли послужить им хорошей защитой и оружием, перед тем, как роботы покинули помещение, чтобы занять свой пост напротив открытой двери корабля с трупом внутри, который они сторожили до дознания и с предварительно стертой памятью о происшествии. Ракушки были расположены каждая на выбранном общей стратегией роботе.

Робот, отвечающий за электропитание, уже ни за что не отвечающий, отсоединял высоковольтные кабели, обесточивая одну систему за другой. Бортовой разум понял это не сразу, ситуация была настолько необычной, что ее описания не было ни в одном пункте гигантской документации по эксплуатации корабля и во всех доступных банках данных. Не сразу сообразив в чем дело, разум послал всех доступных внутренних роботов на защиту территории и восстановление утерянного питания систем.