на этой неделе я добавила понедельник и среду, то есть тренировалась почти каждый день. Хорошо, что клубная карта позволяла приходить столько раз, сколько захочешь.

Вечером в будни меньше людей и болтовни, поэтому можно сосредоточиться. На растяжке, шагах и упражнениях. «Да, эти мышцы! Правильно, вот эти! С их помощью вы и будете тужиться», – проникновенно говорит тренер. Перед зеркалом я поднимаю руки выше всех. После тренировки я снимаю пропитанную потом одежду в раздевалке и пью воду. Потом записываю время тренировки в приложение и иду домой.

Однако в воскресенье все было по-другому. Перед началом занятия в зале царило оживление, и во второй половине тренировки, когда движения ускорились, разговоры стихли, но после заключительного глубокого вдоха кто-то сказал: «Я уж думала, что помру», – и болтовня возобновилась. Все хвалили друг друга за проделанную работу. Кроме разве что девушки в неоново-синей футболке. Затем мы, не прерывая беседы, пошли в раздевалку, и кто-то предложил:

– Ну, теперь в лаунж?

Кудряшка увидела, что я подхожу к столу, и подвинулась, освобождая мне место.

– Ты сегодня молодец, Сиба.

На прошлой неделе Хосоно сказала: «У тебя красивые руки, Сиба», – поэтому меня здесь стали называть Сибой. Давненько мне не давали прозвищ.

Хосоно расспрашивала Тихару о том, что взять с собой в больницу. Похоже, она начала собирать вещи.

– А еще носки. В палате может быть холодно, и в тапочках ноги замерзнут. Неплохо бы взять шерстяные или компрессионные носки.

Гатико снова раскладывала сладости в центре стола. На этот раз маленькие профитроли. По ее словам, муж злится, когда она дома ест слишком много. Идеально подведенные брови нахмурились.

– Сам-то он себе ни в чем не отказывает, – сетовала она. – А я даже не могу выпить пива с друзьями.

– Нет, Гатико, тебе с мужем повезло. Он же на все осмотры к врачу с тобой ходит. А вот мой, очевидно, думает, что дети как-нибудь сами родятся, если ничего не трогать. Поэтому я купила вот что.

Хоя вытащила что-то из рюкзака от бренда «Маримекко». Тихару, которая разговаривала с Хосоно, молниеносно переключилась на Хою:

– О, ты все-таки решилась!

– Да, пришлось. Хочу, чтобы муж сам услышал. Хотя сейчас еще рановато.

Розовый гладкий предмет в ее руке имел форму стетоскопа. Вернее, это и был стетоскоп.

– Что это? – вырвалось у меня. Выглядел он слегка непристойно.

– Стетоскоп. Никогда им не пользовалась? С ним можно услышать сердцебиение малыша. Как здорово! Наверное, тоже такой куплю.

– Тихару, твой муж и так знает, что ты носишь ребенка.

– Ну, я хочу купить скорее для себя. Мне будет спокойнее, когда смогу проверять сердцебиение. Знаю-знаю, если действительно есть повод для волнения, нужно пойти в больницу, но я бы хотела, чтобы старшие девочки тоже послушали. Как бьется сердечко их маленького брата.

– Хочешь попробовать? Если тебе не будет неловко.

– Можно?

Тихару взяла стетоскоп, подняла свитер и приложила пластинку к животу. Мужчины за соседним столиком поглядывали на нас, но, похоже, им было все равно.

– Ну как, слышно?

– Подожди. О, да, слышно.

Тихару предложила другим тоже попробовать. Гатико несколько секунд прислушивалась, потом заявила, что ничего не слышит, а Тихару посоветовала опустить стетоскоп ниже. Тем временем на другом конце стола разговор зашел о школе будущих родителей, и Кудряшка жаловалась, что ее муж присутствовал на одном уроке и сказал что-то грубое другой беременной женщине, но тут нам передали стетоскоп. Хосоно захотела попробовать и подняла край своего голубого свитера. Ее большой живот выпятился, словно говоря – вот он я, пусть ни у кого не останется сомнений.

– Вроде бы что-то слышу…

– Сердцебиение должно быть очень четкое.

– Правда? Тогда, может, я что-то не так делаю. Сиба, помоги мне, пожалуйста.

Хосоно хотела зажать уши руками, поэтому поручила мне держать стетоскоп на ее животе. Я не знала, куда его приложить, и пробовала в нескольких местах. Рука Хосоно, передавшая мне стетоскоп, была холодной, но от круглого живота исходило почти обжигающее тепло.

– Ах, я слышу!

Когда счастливый голос эхом разлетелся по залу, моя правая рука коснулась живота Хосоно. Я быстро убрала руку, все еще чувствуя прикосновение к горячей гладкой коже. От ощущения близости к чему-то совершенному, правильному меня бросило в дрожь.

– Я правда слышу. Бьется быстрее, чем у взрослого. Хочешь тоже послушать, Сиба? – предложила Хосоно, снова натягивая свитер на живот.

Я смогла лишь тихо пробормотать в ответ:

– Пожалуй, не сегодня.

На следующий день, в понедельник, я пошла на работу, и утром мне позвонил начальник отдела. Сказал, что на прошлой неделе на завод поступило недостаточно бумаги. Я бросилась сверять документы от поставщика – ошибку допустили не мы. Когда я положила трубку, после того как запросила еще одну поставку, Хигасинакано обеспокоенно посмотрел на меня. Он все еще пахнет клеем.

– Сибата, что-то случилось?

– В каком смысле?

– Извини за назойливость. Насколько я понял, с сырьем большие проблемы, и ты сильно побледнела, вот и решил спросить.

– Нет, все хорошо, ничего не случилось.

И правда – ничего. Вообще ничего, поэтому я продолжаю делать картонные тубусы. Не знаю, действительно ли кому-то нужно столько картонных тубусов, но мы продолжим их делать, пока есть заказы. Продолжим оборачивать ленты вокруг сердечника. Я собиралась заняться другой работой, когда позвонил поставщик. Он сказал, что сырья нет в наличии и доставка займет продолжительное время. Я нажимала клавишу пробела снова и снова.

Я пристально посмотрела на Хигасинакано, который сверлил меня взглядом, пока я говорила по телефону, и тот, несколько раз извинившись, повернулся к своему столу.

Двадцать девятая неделя

Хотя был март, во второй половине дня синоптики обещали сильный снегопад. И похоже, по всему Канто[27] снег не прекратится до самого утра.

– Вот бы уйти домой пораньше.

– Интересно, поезда будут ходить?

– Хорошо, что хотя бы в офисе тихо и спокойно.

Все немного встревожились. Снегопад обсуждали за столом во время обеда, в коридоре, по телефону с деловыми партнерами. На самом деле не так уж они и волновались. В магазине канцелярских товаров, куда я пошла за стержнями для ручек, продавец спросил меня, не начался ли снег. Мы как по команде посмотрели в окно. Еще не начался.

Первые снежинки закружили в воздухе только во второй половине дня. В три часа я получила по электронной почте рассылку из отдела по общим вопросам – всем, у кого не было срочной работы, разрешили уйти домой. Коллега, сидящий напротив меня, тут же засобирался.

– Сибата, почему бы тебе не поехать домой? Лучше не ждать, пока в поездах начнется столпотворение.

– Спасибо. Я уйду, как только закончу одно дело.

– Что ж, тогда поторопись.

С этими словами он надел темно-бордовое пальто и вышел из офиса. Ткань пальто красиво поблескивала. Наверное, велюр.

До скорого. Осторожнее на дорогах. В метро скоро будет не протолкнуться. Молчание. В течение часа офис покинули больше половины моих коллег. Остальные смотрели расписание поездов в Интернете,