Хигасинакано за соседним столом молча глядел в свой монитор, неестественно ровно держа спину. Его ярко-желтая рубашка, неуместная, как цветы рапса зимой, выделялась в опустевшем офисе. Интересно, он сам ее купил?

Закончив работу, я направилась к общему принтеру, чтобы распечатать документы и затем пойти домой. Я выглянула в окно. Небо было тускло-серого цвета, словно нарисованное множеством слоев блеклых чернил, и из полутемного пространства бесшумно валились бесчисленные хлопья снега. В темноте я могла ясно видеть, что происходит в офисе соседнего здания. Перед стальным стеллажом, доходящим до самого потолка, стоял невысокий мужчина, который брал с полок папки и раскладывал их немного по-другому. Все папки выглядели одинаковыми, и казалось, что он играет в какую-то незнакомую мне игру.

– Снег, похоже, усиливается, – проговорил мужчина из другого отдела, подошедший к соседнему принтеру.

– Да, поезда, скорее всего, перестанут ходить. Нужно идти домой поскорее.

– Сибата, тебе, наверное, непросто сидеть рядом с Хигасинакано?

Он вдруг понизил голос и наклонился так, что практически шептал мне в ухо. Я тут же прикрыла живот обеими руками.

– Я бы так не сказала.

– Что ж, хорошо. Странный он все-таки. На днях мы вместе ехали в лифте, и он с размаху ударил своим ноутбуком по стенке. Я, конечно, удивленно посмотрел на него, а он лишь несколько раз извинился за шум. Говорил громко, а когда я ничего не ответил, продолжил бормотать что-то неразборчивое себе под нос. Там были люди из других компаний, но его это ни капли не смущало. Может, у него с головой проблемы?

Мужчина хотел еще что-то добавить, но я закончила печатать документы, вернулась на свое место и собралась домой.

– Я ухожу. Берегите себя, Хигасинакано.

– Спасибо. Я тоже пойду, как только все доделаю. Надо подготовить материалы. Начальник утром сказал, что они нужны сегодня, и без оправданий.

Хигасинакано указал на подставку для документов на столе начальника отдела и покачал головой. Интересно, когда начальник увидит эти материалы, если он давно ушел?

Добравшись до вокзала, я обнаружила, что поезда, хоть и реже, но все-таки ходят. И остановившихся между станциями почти не было. Людей на платформе стояло чуть больше обычного, все в едином порыве мысленно молились, чтобы поезда продолжали ходить. Когда у одной женщины сумка застряла в дверях, другие пассажиры молча ей помогли.

На полпути домой место передо мной освободилось, поэтому я села, и от теплого воздуха, дувшего из обогревателя на мои ноги, тут же разомлела. «Тудух-тудух, тудух-тудух – на поезде они отправились на север, в Королевство снежных лис». Когда я ходила в детский сад, мне нравилась книжка с картинками, в которой цирковая группа ездила на поездах по всему миру, чтобы давать представления. Циркачи побывали в заснеженной стране, королевстве среди пустыни, в лесном городке и в деревне гномов. Иногда с поездов они пересаживались в лодки или на верблюдов, однако на ночь всегда разбивали палатки и натягивали в них гамаки – эта часть истории никогда не менялась.

Сойдя на ближайшей к дому станции, я увидела давно знакомые улицы утонувшими в белой дымке. Я словно очутилась в этом городе впервые. В мутном свете фонарей снегопад быстро стирал цепочки неглубоких следов.

Полки со свежими продуктами и консервами в супермаркете уже почти опустели, и я отказалась от мысли приготовить ужин по рецепту, который нашла в Интернете по дороге домой. Направилась к выходу из магазина, решив обойтись тем, что было дома, но везти пустую тележку для покупок обратно в противоположный конец зала мне не хотелось, и в итоге я купила дорогой греческий йогурт, на который раньше даже не смотрела. Я съела его после супа. Не слишком вкусно, но и не совсем отвратительно.

Густой сырой воздух проникал через окно, руки и ноги у меня замерзли. Я наполнила ванну горячей водой, но, когда помылась под душем и погрузилась в ванну, вода уже совсем остыла. Функции подогрева в этой квартире нет. Я долго стояла под горячим душем, чтобы согреться, словно ожидая каких-то изменений.

Ночь подступала медленно. Даже когда я переоделась в пижаму и высушила волосы, было лишь девять часов вечера. По телевизору – только новости про снегопад. Поезда все-таки прекратили ходить на некоторое время, и на каждом канале показывали толпу на станции Сибуя и очереди людей, ожидающих такси. Похоже, в горных районах были сходы лавин, и журналистка в тоненьком пуховике много раз повторила: «Пожалуйста, не выходите на улицу без крайней необходимости». Я выключила телевизор.

В Интернете все писали о снеге. Снежные пейзажи из окон, новости о движении поездов и фотографии снеговиков, слепленных детьми. Быстро устав от однообразия, я поискала статьи о новых стиральных машинах и о спектакле, на который мы хотели сходить с подругами, но это не заняло много времени. В Интернете можно легко найти информацию о том, что хочешь узнать, но на самом деле ты никогда не знаешь, что ты действительно хочешь знать. И уж точно в Интернете не найти того, о чем ты вообще ничего не знаешь.

Я протерла запотевшее окно ладонью. Снег валил еще сильнее. Он спускался с угольно-черного неба, в котором не видно ни луны, ни звезд, и без колебаний и сожалений пикировал вниз. Покрывал дороги, здания и сады. Я попыталась проследить за одной снежинкой до тех пор, пока она не упадет на землю, но она быстро исчезла в густом подрагивающем мареве. На другом берегу реки расплывались оранжевые и бледно-желтые огни. В угловой квартире дома через дорогу кто-то задернул шторы.

И правильно, подумала я.

Из-за снега все сидят в своих квартирах. Конечно, кто-то еще на работе или в дороге, а некоторым повезло сейчас проводить отпуск где-нибудь за границей, но большинство людей сейчас дома. Неожиданно для себя и без всякой подготовки. Разумеется, бывают всеобщие праздники вроде Нового года и Обона, однако эти каникулы спланированы заранее: кто-то навещает родителей, кто-то ходит в гости к друзьям. Вероятно, многие тратят на эти планы столько денег и сил, что мне и представить сложно. Но сегодня все по-другому. Из-за неожиданного сильного снегопада люди застряли дома, вынужденные развлекать себя едой и просмотром телевизора. В одиночестве или в компании.

Я оглядела свою комнату. Она небольшая, в семь татами[29]. Пара твидовых перчаток торчит из кармана серого пальто, которое всю зиму висит у двери. Его подарил мне однокурсник, с которым я встречалась в студенческие годы. Мы познакомились на семинаре, вскоре начали встречаться и расстались летом того же года, когда оба устроились на работу. Особенной любви я к нему не испытывала, поэтому