в моде сечет, понятно, что материал дорогой, пошив качественный. Если это юбка, то она на подкладке. Сейчас фирмы, которые для нищеты работают, в один голос вопят: «Подкладка давно устарела! Так лишь бабки одеваются!» Ха-ха! Подкладка удорожает вещь. Ладно, юбка еще кое-как может без нее обойтись, да и то если она летняя. Впрочем, даже для легкой одежды не помешает подъюбник. А зимой, когда вещи из тяжелого материала, тогда просто он обязателен. Если вам в магазине соловьем поют: «Советую это роскошное кашемировое пальто! Цена чуть выше, чем у других моделей, но качество отменное». Вот пока в уши ерунду льют, включите разум, посмотрите состав ткани. Стопроцентно убедитесь, что да, кашемир присутствует – три процента. Остальное – голимая синтетика. Нет подкладки? Сразу ясно, что дешевка! Вот подобное пальтецо фирма способна модели подарить. Но цена ему копейки и это за километр видно. А Светлана роскошно одевается! А какой парфюм у нее!

Надежда закатила глаза.

– Уж я-то знаю, что он продается только в Париже на улице Сент-Оноре. Это центр моды. К ней перпендикулярно прилегает рю Камбон, там находится головной бутик Шанель и ее квартира, там обшивают самых богатых людей мира. На Сент-Оноре – бутики лучших фирм. Светкины духи авторские, флаконов десять в год делают. Откуда они у нее?

– Подарили, – предположила я.

– Во, – засмеялась Волкова. – Вы в курсе, где эта «симпатяшка» живет?

– В небольшой квартире, которая ей от родителей досталась, – ответила я, – в не самом хорошем районе.

Надежда взяла еще одно пирожное.

– Уверены? В гости к ней приходили?

Я сделала глоток чая.

– Не довелось!

Собеседница поставила локти на стол.

– Один раз, осенью, в ноябре, еду из области от приятелей. И у моей машины колесо – бумс! Спустило. Погода сказочная! Дождь. Мрак. Холод. Темнота. Время – около одиннадцати. Ищу мобильный в сумке, а нет его. У друзей забыла. И что делать? Куда податься? Стою в переулке у жилого дома. Убитая «панелька», «пятиэтажка». На углу табличка, читаю: «Морозовский развал, один». У меня в голове щелкнуло! Вспомнила, как недавно сидим со Светкой в кафе, и я ей сказала: «Прикольно! Это мое заведение». Она удивилась: «В смысле?» Я ей меню показываю, надпись: «Кафе «Надин Волкова» предлагает…» Светка развеселилась: «Потребуем скидку! Или… у тебя паспорт с собой?» Я ответила ей: «Нет, только права». Светлана официанта кликнула, сказала ему: «Почему хозяйку не узнаете? Надя, покажи ему документ». Я права на стол положила. Парень убежал, минут через пять подходит к нам полная немолодая женщина, спрашивает: «Надя Волкова кто?» Я рукой помахала. Она к нам за столик села: «Привет, отчество свое скажи!» Оно у меня простое – Михайловна. Владелица кафе – это оказалась именно она – обрадовалась: «Отлично! Мы с тобой полные тезки. Поэтому сегодня бесплатно ужинаешь. И твоя подруга только половину за себя платит». Я обрадовалась, а Светка и говорит: «Вот бы мне предложили за коммуналку не платить! Прописана на окраине Москвы, можно сказать, почти в Питере. Морозовский развал, дом один, и квартира под тем же номером. Морозова в Морозовском развале. Могли бы мне платеж скосить!» Посмеялись на эту тему. А когда в непогоду, поздно, на такой улочке с проколотым колесом очутилась, вспомнила разговор в кафе. Обрадовалась. Ну, думаю, пойду к Светке, вряд ли она спит. Подъезд без домофона оказался. Воняло там!

Надю передернуло.

– Наверное, весь район подъезд под сортир приспособил. Дверь первой квартиры – перед лестницей, лифта нет. Звоню, звоню – тишина. Потом женщина в подъезд зашла, увидела меня, спросила: «Чего тут делаешь? Уходи по-хорошему! Не гадь у нас». Я ей объяснила ситуацию. Незнакомка приятным человеком оказалась, руками развела: «В этой квартире никто уже много лет не живет. Никогда не видела, чтобы у них в окнах свет горел». Я удивилась: «Там прописана моя подруга, Светлана Морозова». «Она зарегистрирована в Туле, – остановила меня женщина, – а на самом деле давно в столице. Странно, что твоя подружка жилье не сдает». – «Далеко от центра, – аккуратно подбирая слова, чтобы не обидеть милую тетушку, начала я. – Первый этаж. Наверное, трудно найти желающего тут поселиться». Моя собеседница засмеялась: «В этом подъезде все приезжие, включая меня. Около Кремля, наверное, жить престижно, да цены в том районе ломовые. Продукты в магазинах втридорога, воздух плохой. Таким, как я, на окраинах лучше, потому что дешевле. Правда, Морозовский развал совсем уж поганое место. У меня подруга переехала в Новую Москву, квартиру по реновации получила, выехала из “одноэтажки” типа барак. Дали им с мужем и тремя детьми как многодетным очередникам аж четырехкомнатную. Ремонт делать не надо, ламинат повсюду, лоджия застекленная, электроплита, раковина, ванная, на кухне мойка. Ну да, дом у леса, до метро далеко, школы и поликлиники рядом нет, но обещают все построить. Но воздух не как на Садовом кольце. Прямо слов нет, живи и радуйся. Чего этот Морозовский развал не расселят? Хотя, если даже и решат так поступить, мне ничего не достанется – не прописана я в Москве».

Волкова доела пирожное.

– Поняли, да? Светка на помойке не живет! Устроилась где-то в хорошем месте. И, обратите внимание, халупу не сдает. Дорого за аренду дерьмища не заплатят. Но если с деньгами плохо, то любой сумме будешь рада. Делаем вывод: Морозова хорошо устроилась.

– Возможно, вы правы, – согласился Дмитрий, – но, наверное, не в курсе, что сейчас Светлана без работы. Почему-то от ее услуг все отказались.

Надежда вздернула подбородок.

– Я-то все знаю! А вам, наверное, никто не сказал. Светочка-конфеточка заболела. СПИД у нее.

– СПИД? – переспросила я. – Вы уверены? Откуда знаете?

Волкова прищурилась.

– Да все говорят. И по какой причине Светку все, с кем она сотрудничала, далеко послали? Точно она нездорова. А вот не надо с каждым мужиком спать! Даже за очень большие деньги.

Больше ничего интересного Надежда не сообщила.

Когда она покинула кафе, Дмитрий вздохнул.

– Ты, наверное, в офис не вернешься. Мне придется на метро в контору ехать.

– Вход в подземку – прямо из торгового центра, – объяснила я, – а ехать до работы меньше минуты.

По дороге я позвонила Чернову.

– Слушаю, – мрачно произнес Юра.

– Что случилось? – удивилась я.

– Психолог в миноре, – вздохнул наш компьютерный гений. – Дмитрий очень расстроен. Ты ему не позволила вопросы задавать.

Я удивилась:

– Он сидел молча, не выражал желания вступить в разговор.

– Мне он сказал другое, – фыркнул Чернов. – Ты так злобно на него посмотрела, что Дмитрий испугался, побоялся смотреть на тебя, а ты сама повела беседу, ни разу