сон клонит… Солнце, воздух и вода ─ наши лучшие друзья. Воздух густой, чистый кислород, тепло, солнышко, птички поют. Я понял, почему звуки в этих мирах приглушенные, почему рев самолетов-вертолетов, свист винтов-турбин иногда еле слышен ─ из-за насыщенного воздуха. Состав атмосфэ-эры другой.

─ Какой ещё атмосфэ-эры?

─ Такой… ─ лениво ответил Шпарин, пожевывая стебелек. ─ Какой дышим. Хорошо-то как, Николаич! Идиллия, мать ее…

─ Хорошо, Миша, хорошо, ─ согласился Сергей Николаевич, снимая спортивную курточку. ─ Рядом с вами можно, господин капитан?

─ Отчего же нельзя? Располагайся, Дружище.

«Разница есть, неуловима, но есть. Иногда в словах, иногда в жестах. Гадай теперь, кто, где… Если никто из «редких животных» вечером не появится, поеду к Ирочке на «романтическое свидание» или к Леночке, любительнице заездов на длинные дистанции…».

Солнечный шар спрятался за верхушки деревьев и тени деревьев дотянулись до безмятежно спящих друзей. Сергей Николаевич проснулся, потер глаза, послушал тишину, повернулся на бок и осторожно вытянул стебелек изо рта Шпарина. Пушистый венчик погладил лоб, коснулся кончика носа и залез в левую ноздрю.

─ Подъём… ─ сказал Сергей Николаевич, бросая травинку. ─ Не хотел будить, спал сладко, не шевелился, не дышал, только губами чмокал. Целовал одинаковых девок? Сразу всех или по одной?

Шпарин почесал нос и чихнул.

─ Сразу всех… Грудь одинаковая и остальное, кажется. Другое дело, как им, этим остальным пользоваться, в процессе. Это довольно интимные вещи… Сколько мы спали?

─ Уже вечер. Мы «здесь» все, Миша, все, существуем в виде полевых субстанций, копий наших прототипов, которых «штампует» сеть подобных «Холмов», вошедших, как ты предположил, в «Резонанс». Со всеми вытекающими хронозавихрениями и чудесами, внедрением фрагментов других реальностей в действующую, в эту, где мы с тобой.

─ Это многое объясняет, ─ с сарказмом проронил Шпарин. ─ Что-то, конечно, в твоих речах есть… Про «полевые копии». Про ноосферу или энергоинформационную матрицу не загнешь? Про вибрации? Про эфир? Вали всё в кучу!

─ Загну, загну.

─ Постой… Постой-ка! ─ воскликнул Шпарин, вскакивая на ноги. ─ «резонансную теорию» я обсуждал совсем не с тобой. Мы были с тобой на Родине, именно с тобой?

─ Были, Михал Иваныч, были. Но был я не с тобой, а с другим «Мишей».

─ Ну и как там, в «родных пенатах»? Все ли ладно?

─ Если мы здесь, то ничего не ладно. Дома моего нет и в помине, ни улицы, ни дома, ─ вздохнул Сергей Николаевич. ─ И твоего дома нет. И президент другой и страна другая.

─ Не Россия?

─ Тартария… Со столицей в Сибири. А столица называется Тобольск… ─ хихикнул Сергей Николаевич и, увидев лицо Шпарина, быстро проговорил:

─ Россия, Россия… Но другая. На следующее утро мы вернулись через твой «проход» в «Губернаторство», сели в серый джип и поехали… И за поворотом врезались в бронетранспортер у блок-поста. Дальше не помню. Остается гадать, что было дальше. Думаю, ничего хорошего.

«А ведь не врет! И зачем врать. Так и было. Но не со мной! Я ─ «полевая копия»? «О сколько открытий чудных…». Чуднее некуда! Гребаные дубликатные миры!».

* * *

─ Быстро пролетел день! Ихняя Земля вращается всё быстрее и быстрее. Заметил?

─ Опять «ихняя»?

Раздался треск и мимо друзей, ломая кусты, промчался медведь.

─ У!.. ─ сказал Шпарин, провожая «мишку» стволом пистолета. ─ Вот тот самый пожарный случай…. Мог быть. У них на вооружении одинаковые «пушки» и все похожи на австрийский семнадцатый «глок».

─ А мне их линейка воинских званий непонятна. Лейтенант, сразу капитан, майор и полковник.

─ Если бы только это, Николаич.

─ Женщины красивые.

─ Ты, Николаич, застоялся и пьёшь много. Женщины, как женщины. Разные… Посмотри вокруг, а ты смотришь на моих. Я же не виноват, что мне попадаются чрезвычайно миловидные девушки.

─ Не попадаются, а липнут к тебе, прилипают. Таких много, есть и покрасивше.

─ Сам всё время думаю. Устал искать ответы. Существуют же места притягивающие молнии. Аномалии. Может я как раз ходячая аномальность. Притягиваю и излучаю. Лучи прут во все стороны. Невидимые.

─ Ещё у них нет национальностей, Миша. Это настораживает. Все, можно сказать, славянской внешности. Никто никого никак не обзывает.

─ Тут ты прав, Николаич. Я над этим вопросом думал. Может они их извели, другие национальности?

─ Как извели?

─ Государство ─ машина. Стоит захотеть и машина всех передавит. У нас были попытки в своё время решить этот вопрос. И не только у нас. История полна примеров.

─ Его и у нас решают, наше верхнее начальство. Этот вопрос, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ У нас дома. И нас скоро изведут под корень.

─ Ни Москвы тебе, ни Питера, ни родного города. Названия городов наши. Может Семихолмск или Красносельск и есть здешняя «Москва»?

─ Надоели эти «Соединенные Губернаторства» по самое не могу. И почему нас не занесет в какую-нибудь другую «среду обитания»?.. ─ грустно произнес экстрасенс.

─ В какую, к примеру?

─ К примеру… К примеру в СССР. Союз Советских Социалистических Республик

─ Не хочу в СССР, Дружище. Не знаю что это, когда он «закончился», я только родился. Попробуй малинки.

Шпарин сорвал ягодку и кинул в рот.

─ Сладенькая. А вот костяника, попробуй… А вот черника. Лесное поле черники. Становись на колени и ешь, никуда ползать не надо.

─Крупная черничка… ─ набивая ягодой рот, сказал Сергей Николаевич. По бороде экстрасенса потекла багрово-синяя кашица. ─ В каких чудесных краях мы существуем, Миша.

─ С этим не поспоришь, Николаич. В наичудеснейших. В испорченной матрице.

* * *

У ворот особняка блестел стеклами новенький черный джип.

─ Каждый день нечаянные новые радости и новые гости.

─ Не гости, ─ пропуская Шпарина вперед, сказал экстрасенс. ─ Автомобильчик знакомый, с пляжа. Смотри в оба, Миша!

На ступеньках перед дверью сидела девушка в длинном темно-синем платье, вынимала из пачки печенье и бросала собаке. Пес хрустел коричневыми кружочками, проглатывал и делал стойку.

─ Животное, который час? ─ крикнул Шпарин, проходя мимо будки.

Девушка улыбнулась, бросила собаке остатки печенья и первой вошла в дом.

─ Ого! ─ воскликнул Сергей Николаевич. ─ Ужин! И какой!..

─ Ужин, как ужин. Но старалась к приходу любимого, а он куда-то запропастился.

─ Вино на столе. Что празднуем?

Девушка подошла к зеркалу у входной двери и поправила прическу.

─ Что захочешь, то и отпразднуем, любимый.

─ Новую любимую, ─ сказал Шпарин, разглядывая девушку.